— Твою мать, Влада! — негодующе заорал Лукрецкий, сильнее стискивая лицо в ладонях. А вот теперь стало, действительно, больно. — С кем ты сейчас? С кем?! — взъярился он. — Отвечай!
— С тобой, — слова лишь соскользнули с губ, как меня выгнуло от боли, и я закричала, срывая голос. Такой адской боли испытывать еще не приходилось. Меня, словно, резали без наркоза. Нет, погрузили целиком в чан с кипящей водой. Воткнули сотни, тысячи тонких иголок разом. На теле не осталось ни одного миллиметра, который бы не пылал, не горел, не колол… Если несколько секунд назад тело ломило, то сейчас его разрывало, будто бы, при четвертовании.
— Тихо, тихо, — пытался успокоить Демьян, а мне на лицо упало несколько капель пота. — Сейчас пройдет, — мужчина не соврал, отпустило также внезапно, как и накатило. Боль длилась сущие мгновения. Мгновения, показавшиеся мне вечностью.
Открыла глаза и как-то сразу поняла, что не одной мне было больно. Все лицо Лукрецкого было покрыто испариной, а капли пота продолжали медленно капать на меня.
— Что. Это. Было? — с трудом произнесла. Уже отпустило, но я все еще чувствовала отголоски боли. Ответом мужчина не удостоил, начав двигаться.
Мне хватило несколько секунд, чтобы получить разрядку, настолько сильно я была возбуждена. Впрочем, Лукрецкий последовал за мной почти сразу.
— Моя!
Чуть отдышавшись, очень быстро поняла, что только что натворила. Переспала с каким — то придурком. Ладно бы еще этого хотела. Нет, не спорю, Лукрецкий — привлекательный мужчина и если бы не было Игоря и Инги. Вот это чертово «если бы» меня взбесило. Я очень трепетно относилась к верности. Сейчас шла речь не о физической, хотя и о ней тоже. То, что меня заставила совершить эта сволочь, раззадорило неимоверно. Обвиняла во все Лукрецкого. Не представляла, каким образом, но он меня заставил. Вроде бы ничего не ела и не пила, а дикое возбуждение испытала. Это было воздействие, вот в чем была уверена. Неожиданно вспомнилось еще кое-что. Я. Он. Парковка перед спортивным клубом. Что-то похожее на гипноз. Я бы сама никогда посреди ночи не поехала к клиенту, слишком была разумна для этого. Вот же скотина! Только сейчас мне было не до выяснений, хотелось одеться и как можно скорее покинуть чересчур гостеприимного несостоявшегося клиента.
— Теперь ты моя! — довольно заявил этот придурок, а я озверела окончательно.
— Слезь с меня, — прошипела, вкладывая в слова всю злость и негодование. Мне бы сейчас позавидовало любое пресмыкающееся. Непонятно откуда только силы нашлись. Смогла оттолкнуть от себя этого козла и сесть на постели. А Лукрецкому хоть бы хрен. Вместо того, чтобы заволноваться или хоть как-то адекватно отреагировать на взъяренную девушку, он нагнулся и поцеловал меня в плечо.
