Прищурившись, Элия поглядела на синее небо, на слепящий круг солнца, последний раз вздохнула наполненный пьянящими ароматами лета воздух, и потянулась губами к склянке в руке орка. Теплая, чуть сладковатая жидкость, с каким-то странно-знакомым ароматом, полилась в рот. Элия не успевала глотать, чувствуя как проливающиеся капельки чертят щекотливые дорожки на груди... А потом проследила туманящимся взглядом за бутылочкой улетающей по высокой дуге в озеро... Зеленая рука прикоснулась к её спине, вторую она ощутила где-то в районе коленей. Она поняла, что сейчас её начнут терзать так, как, замирая от страха, пугали друг друга сельские девчонки.
Она попыталась сказать, что она ещё не спит и всё чувствует. Но язык больше не повиновался ей, небо над головой выплясывало какой-то непонятный танец, а мелодией к этому хороводистому мельтешению был нарастающий звон в ушах. Элия почувствовала, что летит куда-то, совсем рядом мелькнули желтые глаза нелюдя, а потом всё погасло. Последним ощущением в её смерти было что-то теплое, пахнущие домом, окутывающее тело. А потом наступила тьма.
II
Орк глядел на раскинувшееся перед ним человеческое тельце. На фоне бурой, медвежьей шкуры оно выглядело особенно белым, неуловимо напоминая ощипанную, синюшную птицу. Орк провел пальцем по шее человеческой самки, почувствовав биение жизни под тонкой, податливой кожей. Накинув на неё свой зимний плащ, Йокерит сел и приготовился ждать. Это он умел и любил делать - ждать, размышляя о смысле мироздания. Это помогало справиться с тоской. В углу неожиданно раздался чавкающий звук. Повернув голову на шум, орк увидел лохматоё глазастое существо ростом ему до колена, сидящее в углу возле тлеющего огнем камина, и увлечено жующее большого, усатого таракана. Существо довольно чмокало и щурилось от удовольствия. Всем своим видом показывая, что не даром живет в таком замечательном месте, а вот - защищает общее жилище от ужасных (хотя и вкусных) насекомых. Орк вновь перевел взгляд на лицо спящей самочки. Интересно, чем ему приглянулась именно эта? Худющая, синюшная, какая-то слабосильная на вид. За то время, что он провел в засаде, он видел множество подходящих самок - здоровых, сильных, наверняка, способных дать здоровое потомство... Но почему-то чувство доставшееся в наследство от давно ушедших на Черную Луну предков молчало. И вдруг эта... Он понял, что это именно та, которую он столько ожидал, ещё не видя её - по запаху... Запах дома, стойбища, леса... И пусть этот запах был почти неощутим, задавленный запахом какого-то грязного самца, воняющего мертвым, жгущимся железом, но Йоки понял - вот она. И начал свою игру. И снова выиграл. Когда-то умирающий Борхе, единственный воин, выживший в клане Серого Пса-Дождя, учил Йоки: "Жизнь игра поражение в которой это смерть, а победа это продолжение игры... В этой игре есть правила, но тот кто хочет побеждать, должен быть готов нарушить их... Ты последний из клана - ты должен побеждать всегда". Борхе был примером для последнего орка клана Серого Пса-Дождя... С выжженными глазами, отрубленными руками, израненный эльфийскими отравленными стрелами он выжил. И нашел забившегося в детскую нору-укрытие щенка. Среди сожженных, обезображенных тел ещё недавно бывших воинами, женщинами, детьми... И прежде чем умереть, долгие лиги жил пожираемый болью и эльфийской отравой, жил передавая знания и умения клана последнему из орков-псов. И главное ЗНАНИЕ Йокерит вынес из жизни своего наставника: "Даже если ты уже мертв, НЕНАВИСТЬ продлит тебе жизнь. Ибо нет ничего важнее жизни клана и мести!". И вот пробил час... Та кто способен в своем чреве выносить детей клана, спит рядом. Он ждал долгие лиги, что значит несколько жалких лонгов по сравнению с этим? "Век мотылька это один день, но и за это время он успевает стать счастливым" вспомнилась старая поговорка. "Жизнь орка может быть длинна, но даже в длинной жизни можно не успеть понять, что такое Счастье" - орк выцарапал это "изречение" на массивном столе, и вновь погрузился в ожидание. Самочка ровно дышала, иногда поскуливая во сне. Глазастое существо тихо шурша носилось по срубленному из огромных стволов жилищу, щелкая зубами и стараясь поймать за голый, извивающийся хвост, какого-то заблудившегося мышонка. Орк неподвижно сидел за столом и ждал.
