— Следи за языком! — отрезал отец, и тот быстро ретировался.
Николас был также потрясён, но всё подписал. Он неохотно выходил из кабинета, понимая, что семья и раньше не особо жаловавшая, теперь совсем ополчится. Катарина и отец подписали бумаги одновременно, поблагодарили мистера Балмера за терпение, и вышли.
На улице стемнело, повсюду зажглись фонари и гирлянды, дома сияли, блики отражались от сверкающего снега. Подул пронзающий ветер, и она поёжилась. Машины дяди на горизонте не было видно. Похоже, их бросили. Лишённые наследства родственники, которым всего час назад похвалялся Стефан, обозлились.
— Я так понимаю, остановиться нам теперь негде, да пап? — осторожно спросила она, наблюдая, как на лице сменяются эмоции.
— Не переживай. Дом принадлежит Николасу, а не им. Уверен, он не будет против нашего присутствия. К тому же, там наш багаж и твой кот. Понимаю, ты не питаешь к животному сильных чувств, но всё же… Я лучше бы оставил его заклятому врагу, чем родному брату. Поверить не могу, что он бросил нас здесь! — горячо возмутился отец.
Они потихоньку пошли по улице, наслаждаясь городом, улочками, людьми, чудесными видами. Катарина нарушила тишину.
— Куда идём? — взяла его под руку, и он слабо улыбнулся.
— Такси здесь не поймать, пойдём на главную площадь, там и возьмём машину.
Снежинки снова слетали с небес и оседали на одежде и лице. В свете фонарей они кружились, словно барышни на балу в пышных платьях. Она повернулась к нему.
— Мне жаль, что всё так вышло с бабушкой. И ещё я очень удивлена. Она ведь не знала меня, но оставила, как выразилась, самое дорогое, что у неё было! Не пойму, чем заслужила такое доверие! — он остановился и заглянул глаза, взгляд был напряженным.
— Ты чем-то похожа на неё. Я всегда видел между вами сходство. Даже её детские фотографии, с годами пожелтевшие от времени, не отличить от твоих. И твоя обособленность… отстранённость, также была ей присуща. Мой отец был крайне настойчив и влюблён без ума, только поэтому у нас с братом появился шанс появиться на свет. Он любил её до самого конца, закрывая глаза на истерики и командный тон. Наверное, просто боялся спугнуть, потому что тогда она погружалась в себя и в работу на долгие месяцы, лишая внимания, — выражение лица изменилось, понял, что сболтнул лишнего.
— Не молчи пап. Прошу! Я прожила двадцать семь лет, не зная ничего о своих корнях! Я так хочу узнать больше! — он понимающе кивнул, и они пошли дальше.
