Коули тут же прижалась к моим ногам, точно желая меня утешить, а Грай ласково обняла меня за плечи. И я выплакал все, что так долго мучило меня.
* * *
В тот день мы больше не говорили. Я был измучен этим разговором и своими слезами. Грай нежно попрощалась со мной, легонько поцеловав меня в макушку, и я попросил Коули отвести меня в спальню. Лишь оказавшись там, я понял, что повязка у меня на глазах мокра насквозь и горяча от слез, и сорвал ее. Золотистый свет апрельского дня заливал комнату; я не видел весеннего солнца целых три года и тупо смотрел на золотистые лучи, на пляшущие в них пылинки. Потом лег на кровать и закрыл глаза, вновь провалившись в темноту.
На следующий день в полдень Грай снова приехала к нам. Я с завязанными глазами стоял на крыльце, а Коули бегала по двору, когда раздался легкий стук копыт Звезды.
Мы с Грай сразу пошли за дом и через сад и огород вышли в поле. Там, подальше от дома, мы уселись на поваленное дерево, давно ждавшее, когда дровосек его распилит, и Грай сразу спросила:
– Оррек, неужели ты думаешь... что этого дара у тебя нет?
– Я это знаю.
– Тогда я хочу попросить тебя вот о чем: посмотри на меня, пожалуйста.
Мне понадобилось некоторое время, чтобы справиться с собой. Но я все же поднял руки и развязал концы повязки. Потом посмотрел на свои руки. Яркий свет слепил меня, голова немного кружилась, и перед глазами мелькали светлые и темные тени. Все вокруг казалось мне очень ярким, подвижным, сверкающим. Я поднял глаза и посмотрел на Грай.
Она оказалась довольно высокой, с тонким продолговатым лицом; у нее был довольно крупный, но красиво очерченный рот и темные глаза с очень чистыми белками под дугами черных бровей. Блестящие черные волосы тяжелой волной падали ей на спину. Я протянул к ней руки, и она ласково их сжала. А я, прильнув лицом к ее рукам, прошептал:
– Ты прекрасна!
Она наклонилась, поцеловала меня в волосы и снова села очень прямо, серьезная, строгая и нежная.
– Оррек, – сказала она, – что же нам делать?
– Еще год я буду просто смотреть на тебя, – ответил я, – а потом я намерен на тебе жениться!
Этого она не ожидала; чуть запрокинув назад голову, она рассмеялась и сказала:
– Ну хорошо! Хорошо! А сейчас?
– А что сейчас?
– Как нам быть сейчас? Если я уже сейчас не хочу использовать свой дар, а ты...
– Вообще не имею никакого дара!
– Но тогда кто же мы теперь такие?
На этот вопрос я не мог ответить столь же легко. Я задумался и наконец промямлил:
