– Я вот думаю: а может, это алтарь Энну-Ме? – нарушила затянувшееся молчание Рис.
Сэлло покачала головой:
– Нет, вряд ли. У алтаря Энну форма другая.
– Тогда какому же богу он принадлежит?
– Наверное, какому-то местному божеству.
– Например, дубовому, – предположил я.
– Нет, дубам покровительствует богиня Йене. Но это и не ее алтарь, – возразила Сэл с какой-то несвойственной ей уверенностью. – Это явно какой-то другой бог. Здешний. Или дух.
– Что бы нам такое оставить ему в качестве подношения? – спросила Рис полусерьезно-полушутя.
– Не знаю, – пожала плечами Сэлло. – Ничего, потом выясним.
Рис умолкла и вновь принялась прясть; легкие, изящные движения ее руки действовали на меня усыпляюще. Рис была не такой хорошенькой, как моя сестра, но от ее чудесных, густых и шелковистых, черных волос и мечтательных миндалевидных глаз исходило очарование ранней женственности. Она тихонько вздохнула и сказала:
– Тут так хорошо, что мне отсюда и уходить не хочется.
Я понимал, что Рис, конечно же, через пару лет отдадут кому-то «в подарок»; возможно, молодому Одирану Эдиру или наследнику Херраманта – в зависимости от того, каковы будут в тот момент интересы, обязательства и долги семейства Арка. Все мы это прекрасно знали. Девушек-рабынь и воспитывали для того, чтобы кому-то «подарить». Рис очень доверяла нашим хозяевам и надеялась, что будет отдана в такой Дом, где ее сумеют оценить по достоинству и будут хорошо с ней обращаться. Страха она не испытывала; ей было пока что просто интересно узнать, куда и к кому ее отошлют. Я как-то слышал, как они с Сэл разговаривали об этом. Сэл отдавать на сторону не собирались; она с детства была предназначена для Явена, и это тоже всем было хорошо известно. В Семье Арка не было принято слишком рано выдавать замуж своих дочерей, да и девушек-рабынь тринадцати-четырнадцати лет тоже никому не «дарили», даже если физически они выглядели вполне взрослыми. Йеммер неустанно повторяла нашим девочкам слова Матери Фалимер: «Женщина бывает гораздо здоровее и живет дольше, если у нее хватило времени достигнуть зрелости и только тогда вынашивать и рожать детей. Не годится делать это, пока она сама еще ребенок». И Эверра, полностью поддерживая эту идею, цитировал Трудека: «Пусть девушка остается девушкой, пока окончательно не созреет и не наберется житейской мудрости, ибо для Предков наших нет ничего приятнее поклонения невинной дочери». А конюх Сим говорил по-простому: «Вы же не станете вязать годовалую кобылку, верно?»
