— Да,— кивнул Деккерет.
Однако Баржазид не сделал никакого движения, чтобы сесть во флотер. Деккерет нахмурился, но затем понял. Он вынул из кошелька три большие пятироаловые монеты — две старой, Прикилинской чеканки, а третью — блестящую монету Властителя Престимиона — он подал Баржазиду, который отделил новую монету и протянул сыну.
— Новый Венценосец,— сказал Баржазид.— Знакомься. Теперь будешь часто видеть его лицо.
— И царствование его будет славным,— заметил Деккерет.— Он превзойдет величием даже властителя Конфалума. Грядет волна нового процветания северного континента; Властитель Престимион — человек энергичный и решительный, с честолюбивыми планами.
Баржазид сказал, пожав плечами:
— Происходящее на северном материке значит здесь очень мало, и едва ли процветание Альханроеля или Зимроеля будет иметь значение для Сувраеля. Но мы рады, что Дивине благословила нас новым добрым Венценосцем. Может быть, он будет иногда вспоминать, что есть земля на юге, где живут его подданные. Ладно, отправляемся, время настало.
Врата Пинитева четко разделяли город и пустыню: с одной стороны район безликих невысоких вилл, окруженных стенами, с другой — только бесплодная пустошь за городским периметром. Ничто не нарушало пустоту пустыни, кроме дороги,— широкого, вымощенного булыжником тракта, который неторопливо вился вверх к гребню горной цепи, окружавшей Толигай.
Жара была нестерпимой. Правда, к ночи в пустыне стало заметно прохладней, чем днем, но все равно палило до изнеможения. Хотя огромное пылающее око солнца скрылось, оранжевые пески, излучая накопленный за день жар, мерцали и шипели с напряженностью раскаленной печки. Был сильный ветер. С наступлением темноты Деккерет заметил, что направление ветра изменилось — он дул теперь из сердца континента, но разница между морским и береговом оказалась невелика: оба являли собой потоки сухого раскаленного воздуха, не приносящие облегчения.
В чистой сухой атмосфере свет звезд и лун был необычайно ярок. Так же хорошо различался жар от земли — странное призрачно-зеленоватое сияние, поднимавшееся беспорядочными лоскутами с откосов по сторонам дороги, и Деккерет заинтересовался им.
— Это от растений,— объяснил урун.— В темноте они светятся внутренним светом. Между прочим, прикосновение к такому кустику всегда болезненно, зачастую и смертельно.
— А как их отличить при дневном свете?
— Похожи на изношенные куски старой веревки, измочаленные непогодой, и растут связками в расселинах скал. Правда, не все растения такой формы опасны, но уже лучше сторонитесь всех.
