— Друг мой, быстро одевайся и ступай ко мне в хижину. Буду ждать тебя там. Поторопись.
Старик буквально растворился в воздухе. Только что стоял над ложем, и его уже нет.
Наследник медлить не стал. Он понимал, что если раб посмел проникнуть в опочивальню будущего фараона, то случилось что-то из ряда вон выходящее.
Торопливо одевшись и наскоро ополоснув лицо в мраморной чаше, стоявшей возле ложа, Эхна стремглав сбежал вниз по черной лестнице и уже через минуту сидел напротив учителя в скромной хибарке, стоявшей на самом краю скотного двора.
Что случилось? Отчего такая паника?
— Мальчик мой, сегодня твой отец, наш Великий Амо, отправился в пустыню, чтобы привести оттуда в столицу неведомое нам зло. Он не знает, что его ждет. Я накануне пытался отговорить фараона от безрассудного поступка, но разве Сын Солнца послушает какого-то старого раба? Над моими словами он лишь рассмеялся и приказал стражникам вытолкать меня взашей. О, солнцеликий Атон, Аменхотеп не ведает последствий! Не знает, бедный, того несчастья, что сам готов привести в собственный же дом.
— Постой, Агеф! Какое зло? О чем ты? Я сотни раз и сам был в пустыне, но самый ужасный хищник, что там живет, это самум, засыпающий караваны песком. Но ведь самум не живой. Это лишь ветер, как ты говоришь. Шутка природы, пусть и недобрая. Или я чего-то не знаю?
— Нет, Эхна. Самум даже Сыну Солнца не поймать. Да он и сам на город не пойдет. Нечего ему здесь, где все могут укрыться-спрятаться, делать. Амо пошел за львом. И Атати, сестра твоя, с ним. Услыхал я от разведчиков, что вчера этого льва встретили — зверь огромен и с огненной гривой, а сам седой. Вот, посмотри-ка, что я среди старинных свитков отыскал.
Агеф положил перед мальчиком потрепанный мидийский пергамент, на котором древним, непонятным языком было сделано, по-видимому, киноварью всего одиннадцать знаков.
— Это на клозском. Клозами звали моих давних предков, которые жили на нынешних землях сирийских. То было маленькое разбойничье племя. Оно поклонялось одной лишь Виноградной Лозе и кроме нее не знало других богов. Клозы прятались в естественных пещерах мягких прибрежных скалах, которые годами расширяли и углубляли, превращая в настоящие дворцы. В чужие земли они воевать не ходили, но и через свои дороги путников не пускали. Отбирали у путешественников, будь то купцы или воины, все ценности, а самих увозили в пустыню, где оставляли на верную смерть с небольшим запасом горькой морской воды. За такую жестокость Солнце их и покарало — наслало на нечестивцев Ал Ишеру. Тот, явившись, погубил весь народ, вселив в дружное некогда племя раздоры и болезни. Кто от клинков соседей не погиб, тот от язв на теле сгнил заживо.
