Отец, не входя в квартиру, пошарил за косяком, нащупал на стене выключатель, и прихожая озарила лестничную клетку густым бархатным светом.
— Куда… м-милости просим? — осеклась Маша.
— Домой, дочь. К тебе домой, — повторил отец и поднял с пола ведро с цветами. — Ну, так и будешь стоять с открытым ртом на пороге? Входи уже.
Холл поражал не только своими размерами, но и невероятно красивой старинной мебелью. Под высоким потолком покачивался огромный, обтянутый тёмно-зелёным атласом купол абажура. Со стены под небольшим углом свисало гигантское зеркало, оправленное в местами позеленевшую бронзовую раму с причудливыми купидончиками, готовыми немедленно выстрелить в каждого, кто нарушит их пыльный покой. Пузатый комод полированной корельской берёзы тщетно пытался растолкать стоящие чуть не впритирку к нему венские стулья.
— Вот это и есть тот небольшой сюрприз, о котором я говорил утром. Правда, мама была немного против, но я иногда умею настаивать на своём, — подмигнув, ухмыльнулся отец и, усевшись на один из стульев, принялся стаскивать с ног ботинки.
— Папка, да ты у меня… У меня… ты… — залепетала Маша. — Нет, я лучше тоже присяду. А то реально упаду.
Опустившись на второй стул, она поставила ношу на пол и, согнув спину надавила пальцами на виски.
— Тебе что, плохо? — встревожился отец.
— Мне? — Маша отняла руки от головы и с изумлением посмотрела на себя в зеркало. — Мне? Нет, папочка, мне не плохо. Мне… я даже не знаю как. Но не плохо. Это определённо. Слушай, но почему?
— Почему ты ничего не знала об этой квартире? — пожал плечами отец. — Потому, что тебе никто о ней ничего не говорил. Логично? Тем не менее, это твоё наследство. Кто бы чего там себе не нафантазировал. Твоё и ничьё больше. Это пожелание одной проказницы.
— Чьё пожелание? — Маша в который раз за сегодняшний день абсолютно ничего не понимала. — Какой ещё проказницы?
— Твоей прапрабабки, — улыбнулся отец. — Ладно, разувайся, раздевайся и пойдём смотреть апартаменты. Как думаешь, знаменитости должны жить прилично? Ох, ты… Ноги, смотрю, промокли. Сапоги снять помочь?
— Да, нет, пап, что ты? — смутилась Маша. — Я как-нибудь сама. Хм, скажешь, тоже — знаменитость… Издеваешься? Слушай, а почему ты мне раньше про неё ничего не рассказывал? В смысле, про старуху?
— Про старуху? Я б столь скоропалительно ярлыки не навешивал, — загадочно улыбнулся отец. — Но всему своё время, Мань. Думаешь, мне самому было легко терпеть тридцать лет? Давай-ка пальто, его б надо на плечики…
