Подчеркну вновь: все эти формы были сплетены с реальными ростками социализма в крайне причудливый организм, который (вот он парадокс реальной истории!) в тогдашних условиях оказался вполне жизнеспособен. Более того, он оказался по большому счету адекватен, во-первых, внешней обстановке агрессивной конфронтации с империалистическим окружением. Во-вторых (и это особенно важно!), сталинский государственно-патриархальный «социализм» был в основном приспособлен к социально-культурному генотипу большинства населения тогдашней России – полупатриархального крестьянства, начинающего превращаться в индустриальных рабочих – внизу, чиновничества из «средних слоев и тех же крестьян – наверху. Для них сталинское «социалистическое строительство» оказалось социально и культурно близким, оно их не только не ломало (как их ломали реальные ростки социализма), но и давало им возможность социального роста и возвышения.
Другое дело, что в России того периода были и другие социальные группы с другим социокультурным и политическим настроем (кадровые рабочие и принявшая Советскую власть интеллигенция, составлявшие костяк партии в период нэпа), да и в кругах того же формировавшегося из крестьянства пролетариата были и иные тенденции – тенденции социального обновления и творческого энтузиазма («Светлый путь», «Волга-Волга», «Трактористы» и т. п. фильмы при всей их идеализации реальных процессов были созданы не на пустом месте). Но первых сталинская система в большинстве своем либо уничтожила, либо подчинила, а на вторых активно паразитировала. И именно эти слои стали основой искреннего и мощного возвеличивания сталинской системы и лично Сталина, поскольку для большинства из них (не забудем о «раскулаченных», пострадавших от нескольких массовых волн голода и просто попавшихся под руку в период репрессий) реальное улучшение жизни повышение социального статуса, реальное участие в строительстве новых заводов и городов, которые стали основой этого возвышения, были слиты с (опять же для них предельно понятной и адекватной) патриархально-государственной самоидентификацией самих себя и своих достижений как целого с некоторой внешней, над ними стоящей силой (державой, государством) и ее символом – вождем. Так Сталин стал единственно возможным (и это было неизбежным результатом такой экономико-политической и социо-культурной системы) символом и действительных коллективных успехов трудящихся в социалистическом строительстве, и державно-патриархального возрождения государства-страны. Строительство социализма (точнее, его реальные ростки), патриархально-державно-социалистические идеалы и действительное укрепление государства оказались тем самым неразрывно соединены в синкретичном образе-символе – Сталин. Это синкретичное единство сублимировало в так и не развившиеся в широких масштабах у большинства граждан СССР (недавно вышедших из патриархальной деревни или все еще в ней живущих) качества личной инициативы, ответственности и самостоятельной самоорганизации, подменив их дисциплиной и преданностью государству-вождю.
