- Логан, - зову я, не сводя с нее глаз. Он просовывает голову в дверь.
- Да, сэр?
- Уходите.
Следует небольшая пауза. А потом:
- Есть. Мы с Джеймсом и Томми будем внизу в вестибюле и у лифта - чтобы никто не поднялся наверх.
Мы ждем, глядя друг на друга... и когда лифт издает сигнал, доказывая, что мы, наконец, совершенно, благословенно одни, это похоже на стартовый выстрел на марафоне.
Мы двигаемся одновременно - Оливия прыгает вперед, и я обнимаю ее. Руки хватают, ноги обхватывают, рты сталкиваются. Она сжимает мою талию своими бедрами, а мои ладони сжимаются на упругой выпуклости ее задницы. Мои зубы нежно покусывают эти великолепные гребаные губы, прежде чем накрыть ее рот обжигающим, влажным поцелуем.
Да, да, вот оно. Все, о чем я мечтал - только лучше.
Рот Оливии горячий и влажный и на вкус как сладкий виноград. Она стонет Мне в рот - звук, от которого я легко могу опьянеть.
Веду нас к кухонному столу, опрокидывая стул. Сажаю ее на конец, мы оба дышим тяжело.
- Я хочу тебя, - хриплю я на случай, если это не ясно. Ее глаза яркие и безумные - охваченные тем же цунами ощущений, что и мои. Она срывает с себя серую фланель.
- Возьми меня.
Господи, эта смелая, дерзкая девушка - я обожаю ее.
Бледные руки Оливии обвиваются вокруг моей шеи, мы снова сталкиваемся, целуясь и обнимаясь. Я подтягиваю ее бедра к краю стола, трусь своей твердой, как камень, эрекцией между ее раскрытыми, обтянутыми джинсами ногами. Моя рука ныряет в ее мягкие волосы, обхватывая затылок, удерживая неподвижно, чтобы я мог снова и снова пить с ее рта. Она снова стонет, сладко и долго, и этот звук толкает меня прямо к краю, заставляя дрожать от желания.
Затем, с ногами, крепко обхватившими мою талию, она отталкивается от моих плеч, заставляя меня отступить, прерывая наш поцелуй. Я подхватываю ее движение, когда она дергает за край моей рубашки, и помогаю ей - стягивая ее через голову. Ее потемневшие, очаровательные голубые глаза широко распахиваются, когда она смотрит на мой обнаженный торс, гладкие, нежные, как лепестки, ладони скользят по моим плечам, груди, вниз по кубикам пресса.
- Господи, - тихо выдыхает она, - Ты такой чертовски... горячий.
И я смеюсь. Ничего не могу поделать. Хотя я уже слышал подобные комплименты раньше, в ее голосе звучит удивление, благоговение - это просто слишком очаровательно. Смех все еще грохочет в моей груди, когда я снимаю ее майку через голову. Но резко останавливаюсь, когда вижу грудь Оливии, скрытую лишь невинным белым кружевом.
