Это восхитительно красиво.
Тарак хмурится:
— Знал, что делать? Конечно, знал. Нас обучают этому, когда мы достигаем зрелости. Это обряд посвящения для всех мужчин.
— Тебя обучали этому? — У меня отвисла челюсть. — Своего рода инициация?
— Этим занимается сендар, специалист по женскому наслаждению. Все мужчины, достигшие зрелости, посещают для обучения сендара. — Он снова откусывает от студенистого батончика и вопросительно смотрит на меня. — А у вас, людей, на Земле нет ничего подобного?
— Нет, — отвечаю я. — Ты хочешь сказать, что все кордолианские мужчины проходят такое обучение? Как, э, ублажить женщину?
— Конечно. Без таких навыков у мужчины нет надежды обрести пару.
— Всё так плохо, да? — Я тереблю разноцветный сверток, пытаясь его открыть. — Полагаю, ваши женщины тоже проходят подобное обучение. — Я вдруг ощутила неуверенность. Как я могу соперничать с кордолианкой?
Тарак смеется удивительно теплым, глубоким голосом. Я никогда не слышала, чтобы он улыбался, не то что смеялся. На мгновение он выглядит невероятно очаровательным, сверкнув белыми клыками на фоне темного рта.
— Зачем женщине такие уроки? Они могут выбрать любого мужчину. Большинство спариваются с несколькими мужчинами.
Я пытаюсь переварить полученную информацию.
— Похоже на неравенство.
— Лишь один из ста кордолианских мужчин имеет надежду когда-либо быть избранным в супруги.
Я впиваюсь ногтями в сверток с шестигранным рисунком, пытаясь его разорвать. Но на самом деле перевариваю то, что рассказал мне генерал.
— Это весьма серьезная нехватка женщин.
Представьте себе женщин на Земле с подобной властью. Со своим личным гаремом. Думаю, все мы тогда слегка опьянеем от подобной сексуальной силы. Как же живут эти кордолианские женщины?
Дерьмо. Меня привезли на планету сексуальных инопланетян с серебристой кожей, которым посчастливилось обучаться искусству наслаждения.
Что тут может не понравиться девушке?
Кроме того, что, кажется, некоторые из этих мужчин мечтают вырезать мои органы. На опыты.
К черту. Руки прочь от моих яичников, ублюдки.
Тарак забирает у меня сверток, на его красивом лице мелькает раздражение.
— Если ты не знаешь, как это сделать, просто спроси. — Он нажимает на упаковке сбоку, и маленькие шестиугольники, складываясь друг в друга, соскальзывает с упаковки, образуя маленький тугой шарик.
Прежде чем успеваю возразить, он выбрасывает его в мусоросборник. А я бы сохранила этот шарик. Потому что он показался мне слишком красивым.
