Она поглаживает мой член через тонкую ткань брюк и с отвращением фыркает:
— Досадно. Даже не шевельнулся. Возможно, тебе нравится другой пол, мальчик? Или, возможно, ты желаешь свою человеческую женщину. Ты бы охотно разбавил кордолианский генофонд этой грязью? Почему, о почему, все мужчины, завидев женщину, ведут себя как безумцы? Даже мой дикий сын сошел с ума.
Не в силах больше этого вынести, я хватаю её за запястье и отвожу руку от моей ширинки.
— Мои сексуальные предпочтения тебя не касаются, Вионн. — Головная боль стала невыносимой, от нее я вот-вот рухну на колени. Мое зрение слегка затуманилось. Я сжимаю запястье Вионн, и она усмехнулась, обнажив клыки.
— О, мне нравятся мужчины, которые не боятся причинять боль. Ни у кого, кроме тебя, не хватило бы на это смелости. Все забыли, что боль может быть очень сильным афродизиаком.
Её безумная речь вызывает у меня отвращение. Она рассмеялась:
— Очень жаль, что так вышло с твоим человеческим питомцем. Я вижу, как ты к нему привязался. Но пока мы говорим, его привезут сюда. Тебе просто придется заменить его другим человеком, в следующий раз, когда будешь пролетать мимо девятого сектора.
Что-то внутри меня надломилось, и в следующее мгновение я вцепился рукой в её шею и прижал к полу. Черные наниты, подчиняясь моей воле, образовали вокруг моей руки бронированную перчатку. Жесткий, непроницаемый материал экзоскелета впивается в кожу её бледной шеи.
Во мне вспыхивает раскаленная до бела ярость от одной мысли, что Эбби может оказаться во власти этой сучки. Сейчас я мог сжать руку и легко выдавить жизнь из Вионн.
На мгновение, невероятно быстро, так что я почти не замечаю этого, в её глазах мелькает страх.
А потом она расхохоталась. Это был скорее слабый, полупридушенный хрип, и всё же она смеялась. Её темно-красные глаза сверкали от смеси желания и веселья. Ей это понравилось. Меня охватило отвращение.
— Ты не сможешь заставить себя сделать это, генерал. Давай, убей меня и начни войну. Наш вид не переживет ещё одной гражданской бойни. Или потерю хоть одной женщины. Ты можешь привести нас к гибели прямо здесь и сейчас, если желаешь.
Я с отвращением отдергиваю руку и отхожу.
Вечная императрица, правительница Китии и угасающей кордолианской расы, безумна.
Я оставляю её лежать на черном полу зала совета, её длинные черные волосы рассыпались вокруг нее по полу, словно варварская корона. Безумный смех эхом разносится по комнате, когда я развернулся и побежал, по моей коже от отвращения прокатились мурашки. В моих глазах пульсирует непрерывная, резкая и настойчивая боль.
