— В расписании прибытия на весь следующий цикл никто не значится, — кратко и механически отвечает диспетчер. — Укажите свой идентификационный код.
— Станция звёздного флота, это генерал Аккадиан, и я не прошу, я приказываю вам подготовить док к посадке. И пусть медицинская бригада будет наготове. У меня на борту раненый.
Возникла пауза, и я улавливаю на заднем фоне неясное бормотание.
— Сию минуту, сэр. И прошу прощения, что не узнал вас.
— Идентификация — часть вашей работы, диспетчер. Технически вы правы, что не полагаетесь лишь на визуальные ориентиры. Поэтому запрос идентификации вполне уместен.
Его облегчение, кажется, просачивается даже через коммуникатор.
— Понял, сэр.
Я вел «Безмолвие» между плотными рядами оборонительных постов, мимо грузовых кораблей прямо к гигантской станции флота. Эта массивная громадина находилась на постоянной орбите Китии. И являлась частью моей армии.
Когда мы приближаемся, открылся внешний шлюз стыковочного отсека станции.
Красный мигающий сигнал предупреждает, что у нас вот-вот закончится кислород. Игнорируя назойливую сигнализацию, я спокойно ввожу «Безмолвие» в посадочный док. Корабль слегка ведет в сторону при приземлении из-за дисбаланса в результате поспешного ремонта на человеческой станции Фортуна-Тау. Из-за полученных повреждение моему крейсеру понадобится капитальный ремонт.
Я благодарю богиню, что человеческий ремонт выдержал столь долгое путешествие на Китию. Особенно после того, как мы в последний момент умудрились проскочить сквозь схлопнувшуюся червоточину.
Когда шлюз разгерметизировался, я отправился в медицинский отсек, где Зайара по-прежнему пристально следила за показаниями на медицинских мониторах.
— Как поживает наша пациентка?
Зайара резко обернулась с испугом на лице. Очевидно, она не заметила, как я появился за её спиной. Но, как и всегда, она довольно быстро восстановила самообладание.
— Показатели стабильны, хотя мне пришлось увеличить дозу силериана, чтобы она не проснулась. По какой-то причине физиология человека намного быстрее усваивает препарат.
Я наблюдаю за тем, как Эбби мягко покачивается вверх и вниз в стазисной камере. Ледяная жидкость вызывала у нее слишком большой дискомфорт, поэтому она попросила усыпить её до конца путешествия.
Я усвоил, что люди не любят холод.
Во сне нежное лицо Эбби расслабилось. Люди — интересный вид. Информации о них не так много, но насколько я успел узнать, они очень молодая раса. Примитивны в своих технологиях, саморазрушительны в собственной идеологии. С нежными телами, способные выживать только в мягком климате.
