Вот почему здесь всегда пахнет свежестью.
Снаружи, особенно в жилых отсеках, иногда немного воняет. Вот что происходит, когда тысячи людей запихиваются в гигантское, плавающее ржавое ведро.
Поэтому я предпочитаю прятаться в куполе установки, пока кордолианцы нас захватывают. Не говоря уже о том, что я могу съесть яблоки, персики и вишню.
Достигнув маленького поворота тропинки возле главного входа, я замираю.
Кто-то смотрит на меня.
— Ты! — Я глазею на кордолианца. Он сидит на скамейке, которую мы в шутку называем козеткой. — Тебе нельзя здесь находиться!
— Человек. — Недовольство отражается на его лице. На нем забавные солнцезащитные очки. Они выглядят как продолжение его причудливой наноброни. — Всем было приказано вернуться в свои комнаты.
Он встает, хватает пару угрожающих на вид клинков, закрепляя их за спиной, и подходит ко мне.
— Почему ты ослушалась приказа начальника станции?
— Я выполняла очень важное задание.
— Ты пренебрегаешь собственной безопасностью ради работы?
— Видишь там кислородные фильтры? Я их чистила. Чтобы они не взорвались. Моя работа — обеспечивать чистый воздух. Так что извини, если ты расстроился, что я не вернулась в свою комнату, но другие дела важнее. Как, например, убедиться, что все дышат свежим воздухом. — Я сужаю глаза, пытаясь перенять устрашающий вид кордолианца. А он хорош, когда угрожающе приближается. Его серые губы неодобрительно поджаты. Он делает ещё один шаг, и я пячусь, краем глаза присматривая ближайший путь отступления.
Если бы было возможно, я бы забралась обратно в фильтровальную установку. Кордолианец слишком тяжелый, он не заберется туда.
Надеюсь, его нанокостюм не дает ему возможности летать. Это всё усложнит.
Кордолианцы летают?
— Неужели все человеческие женщины так мало заботятся о приличиях? — Он критически осматривает меня сверху вниз, мое отражение мигает в его черных очках.
— Приличиях? — Я сдержала смех. Слово такое старомодное, даже на универсальном языке. Знаю, что выгляжу ужасно с зелеными пятнами на одежде и волосами, превратившимися в птичье гнездо. — Это горнодобывающая станция. Мы здесь работаем. Ты знаешь, как трудно не сломать ноготь, пока чистишь засохший фитогель? Вот почему я всегда их подстригаю — Я шевелю пальцами в перчатках. — Не знаю, что вы, ребята, ожидаете от дам своего вида, но на дворе двадцать четвертый век. Я не собираюсь никого впечатлять.
— Хм.
— Как бы то ни было, мистер, эм, как мне к вам обращаться?
