Генерал только что сразился на крыше с нападавшим, парнем, у которого взорвались мозги прямо перед его лицом. А теперь он обнимает меня, как будто ничего такого не случилось.
Наконец я перестала дрожать, благодаря внутреннему нагревателю Тарака. Когда смотрю на него сквозь очки ночного видения, он улыбается.
Не думаю, что когда-либо раньше видела, чтобы он так улыбался. Это великолепно. Это преобразует его жесткие черты, и на мгновение он выглядит почти как человек. Не то чтобы я предпочла, чтобы он выглядел как человек. Мне нравится мой большой плохой кордолианец именно таким, какой он есть.
— Ты хорошо справилась, моя женщина, — одобрительно грохочет он, скользя ловкими руками по нижней части моей спины, проникая пальцами под пояс штанов и прослеживая изгиб моей задницы. — Хотя я бы обошелся и без твоей помощи.
— Конечно, ты бы так и сделал, — сладко говорю я. — Я просто переживала за тебя, пока ты сражался со стихией и этим психом в одиночку.
Он фыркает от удовольствия:
— Я имел дело и с худшим.
— Хм. — Я слишком отвлеклась, чтобы придумать остроумный ответ. Мои руки теперь достаточно согрелись, благодаря его очень полезному, очень восхитительному прессу. Я снимаю перчатки, позволяя им упасть на пол.
Он притягивает меня ближе, и я чувствую, как его эрекция упирается в меня. Я беру его член в свои руки. На кончике капелька влаги, и я ласкаю эту чувствительную область, вызывая его низкий стон.
Тарак крепче сжимает мою задницу. Он смотрит на меня тяжелым голодным взглядом. Кончики его клыков видны только, когда он наклоняется и вдыхает мой запах.
— Я хочу видеть твое лицо, пока беру тебя, — шепчет он тихим и хриплым голосом.
Я дрожу и не из-за холода. Тепло Тарака распространилось внутри меня, вплоть до пальцев ног, и любой намек на холод, который я чувствовала, исчез.
Он убирает руку с моей задницы и снимает мои очки, погружая меня в темноту.
— Теперь давай продолжим с того места, когда нас так грубо прервали. — Звук его голоса и ощущение крепкого тела, прижатого к моему, становятся моим якорем в темноте. Я сжимаю пальцы вокруг его жесткой длины и, слегка сдавливая, скольжу рукой вверх и вниз.
Он стонет — низкий, грубый звук — затем нежно целует меня в вершинку уха. Медленно покусывает и сосет чувствительную кожу. Тарак прокладывает дорожку поцелуев вниз по моей щеке, через подбородок и достигает моих губ. Его язык встречает мой, настойчивый и жаждущий.
Затем он раздевает меня. Снимает с моих плеч сказ-шубу, серебряный пиджак и эластичный термотоп под ним. Я поднимаю руки, и когда он снимает все через голову, мои груди освобождаются. Тарак обхватывает горячим языком один сосок, рыча от одобрения, когда тот становится твердым. Он делает то же самое с другим соском, потом проводит дорожку из теплых поцелуев вниз по моему животу, когда я выпускаю его член из рук. Должно быть, он сейчас на коленях, но не могу сказать наверняка. Я ничего не вижу.
