— Это подарок, или…
— Слишком много вопросов, веронианец. — Я передаю ему чип с кредитами. Продавец кланяется и начинает бормотать извинения, но я уже выхожу из магазина. — Сдачи не надо, — говорю я ему, прежде чем мы исчезаем в толпе.
— Ты всегда такой злой с этими маленькими парнями? — тихо бормочет Эбби, но я могу прекрасно её слышать, мои уши дернулись.
Злой? Не уверен, что она имеет в виду, поэтому ничего не говорю. Вместо этого передаю ей перчатки, держа их сзади, когда мы пересекаем границу Торгового рынка.
— Спасибо, — бормочет она, касаясь пальцами моей ладони, когда берет их. Её руки холодные, как лед.
Люди действительно такие уязвимые.
Мы проходим в сектор развлечений, нелегальную зону, на которую закрывает глаза Верховный совет. Вероятно, потому что многие из их господ часто посещают этот район. Приглушенный звук неверия вырывается из моей женщины, когда мимо проходит компания едва одетых кордолианских мужчин.
Работники сферы удовольствия или ищущие удовльствие? Трудно сказать в данный момент.
Ряд застроен разного вида учреждениям, в кордолианском стиле и другими. Над некоторыми видны ярко окрашенные знаки и огни, тогда как другие сдержаны, даже не имея вывески. Нас окружает пульсирующая музыка, а в воздухе чувствуется пьянящий аромат курений хафа-листьев. В передней части некоторых входов стоят ярко одетые мужчины и женщины разных рас — их лица окрашены в яркие цвета. Они зовут прохожих, пытаясь их заманить.
Женщина из Ордуна подходит ко мне, её черные щупальца мерцают в объемных юбках.
— Вы ищете на рынке девушку с щупальцами, уважаемый господин?
Она шепелявит на кордолианском, говоря с грубым акцентом. Я раздраженно отмахиваюсь от нее, и мы проходим мимо.
В секторе развлечений есть удовольствия на любой вкус или фетиш.
— И мы пришли в это место, потому что?.. — Голос Эбби пронизан подозрением. Я почти чувствую, как её обвиняющий взгляд прожигает дыру в моей спине. — Не говори мне, что твое «неофициальное дело» — это посещение борделя.
— Знаю, это странно, но имей терпение.
Я останавливаюсь, когда мы подходим к витрине с неописуемой черной дверью. Среди шума и активности и ярких цветов других заведений чуть её не пропустил. Но это то место, насколько я помню. Как только прикладываю ладонь к идентификационной панели, дверь мгновенно открывается.
Мы спускаемся по крутому лестничному пролету дальше во тьму. Шаги Эбби замедляются, и я оглядываюсь назад, чтобы увидеть, как она проводит рукой вдоль стены, пытаясь сориентироваться во тьме.
