Наконец мы находим автостоянку, на полпути к вершине холма, как раз по другую сторону городской ратуши. Но хотя до ратуши отсюда рукой подать, Четем тут словно кончается и начинается дикая природа. Как будто город – это всего лишь временный лагерь. А тут уже только сплошной низкорослый лес с грязной тропинкой, бегущей наверх, к мемориалу – его-то, правда, не видно за этими зарослями, и ни стрелок, ничего. И единственная польза от этого леса, куда порядочного человека вряд ли зачем-нибудь понесет, в том, что мы с Ленни можем справить нужду – а это, после всего выпитого пива и кружения по Четему в возбужденном виде, нам просто необходимо. Поэтому, едва отойдя от стоянки, мы покидаем тропу, чтобы воспользоваться случаем.
– Хоть предупредил бы, что в гору лезть, – говорит он, пыхтя и отливая одновременно. – Ну ладно, мы взялись прокатить Джека, но что сегодня еще и День памяти, это я не знал.
– Вику-то как раз удобно, – говорю я. – А вот нам с тобой помянуть наших небось посложней было бы.
– Это еще как сказать, – говорит он.
Он совсем запыхался, хотя мы не так уж много прошли. Лицо у него как клубничный джем. Вик опередил нас, он решительно шагает вперед сам по себе – видно, твердо собрался сделать все как положено. Оглянувшись, он видит нас с Ленни, делающих свое дело около тропы, и я не думаю, что эта картина его радует. У виски, конечно, есть свои плюсы. Он снова отворачивается и чешет вперед, хотя и ему приходится тяжеловато, а Винс убежал совсем далеко: похоже, обиделся на нас всех и даже назад не смотрит, словно он главный на марше и не собирается ждать толпу раненых, ему надо поскорей одолеть высоту и двигаться дальше.
Пакет «Рочестерские деликатесы» и сейчас у него, но кофе он оттуда вынул.
На деревьях уже бутоны. Солнце пробивается сквозь ветки.
– Плавали – знаем, – бормочет Ленни. – Моряк с печки бряк.
Мы идем по тропе, а склон становится все круче. Уже видно, где кончается лес и начинается просто высокая трава, бледная и жухлая, с редкими кустами, дрожащими на ветру. Никаким мемориалом и не пахнет. Мы видим, как Винс останавливается и озирается, руки в боки, точно турист на смотровой площадке. Его пальто хлопает на ветру. Вик догоняет Винса. Тот что-то говорит ему, хотя слов мы не слышим. Потом смотрит вниз, на нас, как будто ему приятно видеть наши мучения.
Ленни останавливается, кашляет и сплевывает. Он глядит вверх, на Винса.
– Теперь небось держится за пакет-то, – говорит он. Мы кое-как ползем дальше, потом Ленни снова останавливается, грудь его ходит, как мехи. Он упирается руками в колени. Похоже, он вот-вот скажет: «Рэйси, иди-ка ты дальше без меня». В уголке рта у него капелька пены. Не хватало еще, чтобы он загнулся в день прощания с Джеком, думаю я. И не только ему это грозит. Я сам тоже не в лучшей форме.
