Оцепенела, боясь повернуться: так если бы кто-то из мертвых сейчас рядом со мной восстал.
(старик еще раз поклонился и спешно подался прочь — уже не реагирую на него)
А… ужас обступает меня, уверенно вырастая прямо перед глазами.
Боюсь моргнуть, жадно выпучив, округлив очи.
Ухмыляется мужчина, морщится от странных чувств.
— Реально, ты? — лицо просияло и глаза заблестели от неподдельной радости. — Черт! Охренеть…
Не шевелюсь, лишь иногда нервно сглатываю слюну.
— Чего молчишь, грешница? — не унимается. — Неужто не признала? Вроде, не сильно изменился.
Но еще миг — и на гребне обиды поднимаются остатки моих сил, неся с собой нечто невообразимое: резво, дерзко, со всей горечью и ненавистью — плевок. Харкнула ему прямо в лицо. Гневно, с отвращением скривилась. Пристальный, сверлящий взгляд несколько затяжных мгновений, впившись в супостата, — и разворот. Быстрые, на грани бешенства, шаги, куда глаза глядят.
— Лилька! Лиля, СТОЙ! — слышу, орет, зовет меня уже мой Мишаня. Бежит вдогонку. А вот от прошлого — ни звука, ни действия.
За что, бесспорно, премного… благодарна.
* * *
Нагнал меня Ярцев уже у Северного вокзала.
— СТОЙ, б***ь! — живо хватает за локоть и тащит на себя. — Куда ты? Что случилось?
Жадно пучу глаза, чтобы не разреветься. Изо всех сил пытаюсь скрыть, сдержать свою дрожь.
— Ничего. Отпусти меня, — вырываюсь, хотя и не ухожу.
— Да что случилось? Чего ты так резко убежала? Из-за Ирины?
— А из-за кого еще? — чувствую, как сия тема, мысль дает силы играть и притворяться. Немного расслабилась, успокаивается дыхание.
— Я думал, тебя это уже не коробит.
— Не теперь.
— Ну, Лиль…
— ЧТО ЛИЛЬ? Ведь ты мог, мог на ней не жениться, со мной остаться, моим и дальше быть!
— НЕТ, ЛИЛЯ! НЕТ! — грубо перебивает, орет (невольно плюясь) в лицо. — Не мог. И ты знаешь почему. Я тебе уже тысячу раз повторял. Или тебе напомнить, что у меня был бизнес?! Да еще какой! И как эти твари у меня его отжали! Каждая вошь так и норовила урвать для себя кусок, ноги об меня вытирала. Как угрожали, как прессовали. А женитьба на Ирине — решила всё. Так что НЕТ, Лиля. НЕТ. С волками жить — по-волчьи выть. Иначе ни хрена бы у нас с тобой не было! Ни хрена!
— А у нас и так ни хрена нет! У тебя — своё, у меня — своё. В том-то и дело, Миш! В том и дело, что НАС — нет!
Прикрыл веки и шумно, тяжело вздохнул Ярцев, подавляя бешенство.
А я уже тише говорю, учтиво, практически, шепотом:
— Да и бизнес твой… сам говорил, не такой уж святой был. Так что… грех жаловаться.
