Митч подмигнул, и еще одна часть моей стены рухнула.
– Я тебя знаю.
Так и было.
Митч знал все обо мне. Даже мои худшие черты.
Я сунула вилку в рот и медленно наслаждалась вкусом. Я закрыла глаза, смакуя его.
– Это просто рай, – сказала я со стоном.
Я открыла глаза, рот Митча был открытым, и он глядел на мой рот. Я кашлянула, и он посмотрел мне в глаза.
В моей голове было полно мыслей.
– Прости, – хором сказали мы.
Смеясь, я отложила вилку и села на стул. Митч занял другой.
Он посерьезнел и спросил:
– За что ты извиняешься?
Я убрала прядь волос за ухо и глубоко вдохнула.
– За то, что не дала тебе шанс, и не дала нам шанс.
Он покачал головой.
– Я ужасно с тобой обошелся, Мишель. Я разрушил твое доверие и поступил непростительно.
Я впилась зубами в губу. Я втянула губу в рот и кусала ее.
Митч нежно высвободил ее.
– Ты сводишь меня с ума, когда так делаешь.
Я сглотнула.
– Это хорошо или плохо?
Он посмотрел на мой рот.
– Хорошо, потому что я хочу целовать тебя без остановки. Хорошо, потому что я хочу притянуть тебя в свои объятия, уткнуться лицом в твою шею и медленно вдыхать твой запах, чтобы никогда не забыть его.
«Ого».
Моя грудь тяжело вздымалась и опадала. Его слова кружились в моей голове, сбивая еще часть стены.
Я пыталась вести себя нормально, но не удавалось. Тело трепетало от его жаркого взгляда.
Он отвел взгляд, и я ощутила это физически.
Он посмотрел на пирог и улыбнулся.
– Это был последний с арахисовым маслом. Пришлось сражаться за него со старушкой.
Хихикая, я взяла ножик и отрезала ему кусочек. Я опустила кусочек на блюдце и отдала ему с вилкой.
– Невесело есть пирог в одиночестве.
Он взял блюдце, и мы прошли в гостиную. Мы сели напротив друг друга и ели в тишине.
Когда я закончила, я опустила тарелку на столик и глубоко вдохнула. Медленно выдохнув, я спросила:
– Что дальше?
Митч опустил блюдце и поймал мой взгляд.
– Сначала мне нужно узнать, можешь ли ты простить меня.
Я сглотнула и сцепила пальцы.
– Сначала мне нужно кое–что рассказать.
Он кивнул и ответил:
– Я так и думал.
Я продолжала жевать нижнюю губу, угрожая оставить там синяк.
– Мне никогда не было так больно, как в день, когда ты рассказал мне о произошедшем. Я мечтала о будущем с тобой, Митч. Белая оградка, пара детей, может, даже собака.
От этого он слабо улыбнулся, я – тоже.
А потом моя улыбка увяла.
– Ты за миг разрушил ту мечту.
Выражение его лица изменилось, и я видела печаль в его глазах. Мои глаза точно были такими же.
– Знаю. И я буду жить с этой ошибкой до конца жизни. Я каждый миг сожалею об этом. Я ненавижу себя за свой поступок. Если не простишь, я пойму, но, пожалуйста, прости меня.
