Мама нахмурилась.
– Что? – спросила я.
– Не лезь в их дела. Пусть разбираются сами. Пойми, Скайлар, они могут и не разобраться.
Я взяла еще ягоду.
– Не верю. Я вижу, как они смотрят друг на друга.
– Словно пронзают кинжалами?
– Мам, все не так плохо.
Мама покачала головой.
– Я разочарована им, Скайлар. Я могу лишь представлять, что чувствует Мишель.
Я хорошо постаралась, прогоняя из мыслей то, что сделал Митч. Только поставив себя на место Мишель, я осознала, как он ее ранил.
– Ты бы его простила? – спросила я, подперев голову рукой.
Она опустила еще кусочек бекона на сковороду, и он зашипел.
Мама глубоко вдохнула, вытерла руки о фартук и повернулась ко мне.
– Мне сложно, потому что он – мой сын. Я хочу поддержать его, но хочу и побить, потому что мы его таким не растили.
Ее глаза наполнились печалью. Родителям тоже было больно от поступка Митча.
– Но, не учитывая того, что мы говорим о твоем брате, я бы его простила.
Я вскинула брови.
– Правда?
– Наверное. Проблемой было бы доверие. Сомнение всегда оставалось бы во мне. Пока он не заслужит доверие обратно.
Я кивнула.
– Доверять сложно, да?
Выражение ее лица смягчилось.
– Да. Особенно когда тебя лишают доверия.
Мне стало не по себе, я вспомнила Чарли и то, что он сделал. Я вздрогнула, когда мама коснулась моей ладони.
– Ты в порядке, милая?
Я кивнула, выдавливая улыбку. Я воспользовалась советом психолога и подумала о чем–нибудь счастливом. Я прогоняла мысли о Чарли всякий раз, когда они возникали.
– Да. Я в полном порядке.
– А вот и нет!
Я скривилась, услышав голос Мишель. Она подошла ко мне, и я почти ощущала жар ее взгляда.
– Доброе утро, Мишель, – сказала моя мама, смеясь.
– Доброе, Линн. Простите, но мне нужно побить вашу дочь.
Мама подняла руки и перевернула бекон, сложив губы буквой О.
– Ты сделала это намеренно, Скай!
Я изобразила неведение.
– Что сделала?
– Отправила меня в ванную в коридоре.
Моя улыбка точно раскрывала мою вину.
– Я встала первой.
Мишель покачала головой и указала на меня.
– Ты знала, что Митч пойдет в ту ванную. Ты знала!
Я закрыла рот рукой.
– О, нет! Ты же не принимала душ в это время?
Ее рот раскрылся, мама цокнула языком.
– Злюка. Я считала тебя лучшей подругой.
Я склонила голову и улыбнулась шире.
– Я и есть твоя лучшая подруга!
Она покачала головой.
– Митч вошел, когда я выходила из душа. Голая.
Я склонилась ближе и прошептала:
– Он уже видел тебя голой.
Глаза Мишель чуть не вывалились. Она открыла рот, но не было ни звука. Она закрыла рот, зажмурилась и глубоко дышала.
