Придя домой после отражения павианов, Воронин с наслаждением сдирает с себя одежду и бросает ее: в одном варианте —
«в ящик с грязным барахлом», во втором — «в мусорное ведро». Причем во втором варианте, когда Андрей моет посуду, есть дополнение: «…грязный комбинезон и грязное белье в ведре скрылись под слоем гнилых объедков…»
Когда Воронин, идя в мэрию, сталкивается с представителями добровольной милиции, один из них цитирует в спину уходящему Воронину известный стишок («Жасмин — хорошенький цветочек!..»). Во втором варианте приводится и вторая его строчка: «Он пахнет очень хорошо…»
И отсутствуют во втором варианте интересные уточнения. Во втором варианте: «Он вдруг вспомнил, как брат рассказывал ему когда-то, что на Дальнем Востоке относятся к корейцам в точности так же, как в Европе относятся к евреям». Более полно в первом варианте: «Он вдруг вспомнил, как брат рассказывал ему когда-то, что на Дальнем Востоке все народы, а особенно японцы, относятся к корейцам в точности так же, как в Европе все народы, а особенно русские и немцы, относятся к евреям». И в этих же изданиях Андрей думает о Паке: «Еврей дальневосточный».
ЖУРНАЛ «РАДУГА», ОТРЫВОК
Издание отрывка в «Радуге» отличается тем, что главного героя зовут не Андрей, а Анджей Галчинский (поляк, а не русский), а Иосифа Кацмана — Изяслав Шереметьев (не еврей, а русский), вместо Василенко — Десильва, вместо «Пушкин, Ленин» — «Мицкевич, Маркс». В основном же вариант этого издания похож на рукописные варианты и не содержит еще правки, присущей позднейшим изданиям. Помимо этого присутствуют незначительные сокращения текста.
Иногда можно заметить постепенную доработку стилистики от варианта к варианту. К примеру, в черновике уставший полковник сидел, «сжав в зубах погасшую трубку». В этом издании — «зажав», позже— «стиснув». Или в мыслях Воронина: «А прикажу я вам идти, сукины вы дети, разгильдяи, ландскнехты дрисливые…» В черновике ландскнехты «разболтанные», в этом издании — «балованные».
Иногда черновик и издание «Радуги» содержат вариант (неправленный и правленный), которые отсутствуют в остальных изданиях. К примеру, находясь в разведке, Воронин вспоминает случившееся ранее: «Например, куда все-таки девалась статуя?» В черновике идет продолжение: «Конечно, Эксперимент есть Эксперимент, с этим давно никто не спорит. Всякое бывало: и павианы, и солнце гасло… И Здание ведь было, чего уж чудеснее! Но свою голову на плечах тоже надо иметь». В варианте «Радуги» отрывок звучит более выразительно: «Разумеется, Эксперимент есть Эксперимент, с этим никто не спорит — всякое бывало, всякого навидались. Но свою голову на плечах тоже иметь желательно».
