И он явился.
Приехал через сорок минут, вошел в офис без стука. И я поняла, что у меня проблемы. Поняла сразу, интуитивно, хотя ничего такого из ряда вон не произошло, пока он снимал на ходу кожаную куртку и шел безошибочно к моему столу.
Высок, широкоплечий, шаг ровный, спокойный. Брюнет, короткая стрижка, почти под единицу. Черный росчерк бровей и карие глаза. Взгляд которых прошибал навылет.
— Здравствуйте. — Голос низкий, ровный, с едва слышной хрипотцой.
Сел в кресло у моего стола, перекинув сложенную куртку через спинку. Расслабленно, спокойно.
Я поздоровалась. И пошла в бой, доступно, информативно и понятно объясняя, что изменилось, что нужно подписать и почему. Положила перед ним контракт с Зиминской фирмой точнее исправленный вариант, потому что его не устраивала сумма компенсации на случай если его организация понесет потери по нашей вине. Удвоили.
Он без интереса посмотрел на бумаги перед ним, но не притронулся. Снова посмотрел на меня.
Орешек-то по зубам, но я уже прекрасно понимала, что намучиться мне придется, ох намучиться…
И Казаков не преминул это подтвердить — он вообще не шел на контакт. Не спрашивал, не уточнял, не реагировал как положено при разговоре — легким кивком или любым знаком мимики, как ответ и показатель, что человек с тобой в диалоге.
Нет. Он молча слушал все мои пояснения, глядя мне в глаза. Взгляд у него странный. Необычный. Не тяжелый и давящий, но какой-то…
Он смотрел мне в глаза абсолютно спокойно, почти не моргая. Этот его взгляд будто медленно втекал в голову, проникал в кровь, тяжестью разливался под кожей и путал мысли. Я сама не заметила, как начала волноваться, почти сбиваться и желала отвести глаза, словно бы нерадивая студентка сдающая предмет к которому не готовилась и надеющаяся на снисхождение экзаменатора, не склонного к этому. От слова совсем.
Когда у меня возникла эта ассоциация, я испытала полную растерянность, потому что вот чем-чем, а неуверенностью в себе никогда не страдала. Это было очень-очень, просто, сука, очень странно. Сидит передо мной человек, которого я вообще впервые в жизни вижу. Он сидит, ничего не делает, не говорит даже, просто в глаза смотрит, а у меня голос тише становится, мягче, почти просительным, как будто я накосячила и меня сейчас за это наказывать будут. И я действительно именно так себя чувствовала. Знала, что это полный бред, но ничего не могла поделать. Это опутывало с ног до головы, липло к нутру, перелиновывало. Это пугало. Потому что Казаков совсем на меня не давил, он вообще никак не выражал эмоций, просто смотрел, а я чуть ли в поклоне перед ним биться хотела. Господи, что это за жесть… Нужно немедленно это прекращать. Для начала разорвать зрительный контакт.
