Я увидел ее.
На расстоянии трех столиков между нами, но не верилось.
Легкое платье без рукавов, высокий хвост, туфли на каблуках и алые губы — язык не поворачивался назвать эту Лику "девчонкой". Даже без полной боевой раскраски, которой сияли все остальные посетительницы ресторана, она выглядела самой женственной.
Остаться на месте и не подойти было адски сложно. До чертиков хотелось сесть рядом, стереть помаду с губ и убедиться, что это все та же бойкая пичуга, которая бегала передо мной без нижнего белья и всем нарядам на свете предпочитала мандариновые шорты.
Сейчас я бы за эти шорты отдал всю наличку, которая лежала в лопатнике. Хотя бы за пару минут наедине с той, прежней Ликой.
В тридцать восемь сложно еще чему-то удивляться, но у птички был совершенно нереальный талант вытаскивать у меня изнутри какого-то незнакомого, склонного к дурацким поступкам мужика. Даже, когда она ничего для этого не делала. Закусив губу, читала меню. Напряженно смотрела по сторонам, словно ждала кого-то.
Странная штука — два года я жил своими делами. Регулярно отправлял деньги ее матери, получал отчеты от врачей, но с ней… С ней я больше не искал встреч. Чтобы не травить душу ни себе, ни ей вычеркнул. А сейчас смотрел, и словно виделись совсем недавно. Хоть и другая внешне, но все равно та самая. Будто между нами было не две недели непонятно каких отношений, а пару лет бок о бок.
Клин, наверное. Дебильная все же была затея менять билеты. Нездоровое любопытство помноженное на усталость, а то и скуку. Даже прямые пересекаются лишь один раз, а уж люди…
Я пялился в иллюминатор на то, как исчезает подо мной Питер и не мог найти ответа, почему же мне так хреново. "Пересечения", "встречи", "условия" — целый набор слов-маяков мигал в голове, но, словно у больного дислекией, так и не складывался в единую картину.
Правила логики и геометрии жизненных обстоятельств не действовали. Была лишь каша, поверх которой горело, припекая, странное желание поменять и обратные билеты.
Встретиться. Стереть с губ кричащую блядскую помаду. И, словно не было аварии, обиды и слез, спросить: "Как дела?"
Слишком сильное желание для спонтанного.
Слишком дикое для человека, в жизни которого все давным-давно было схвачено.
* * *
Аэропорт Стокгольм-Арланда встретил меня ветром и дождем. Дождь не прекратился, и когда я добрался до Гетеборга, и когда вернулся обратно назад. Уже в аэропорте за стеклами показалось солнце, и поток людей с мокрыми зонтами значительно схлынул.
