; но все они, служа выгоде других ради собственной, нисколько не обязывают тех, кому приносят пользу.
[1] Не благодеяние то, что пускается на прибыль. Это дам, а это получу: (здесь) торговля. Я не назову целомудренной ту (женщину), которая оттолкнула любовника для того только, чтобы воспламенить его, которая устрашилась закона или мужа, как говорит Овидий.
– Не отдавшаяся только потому, что не позволено, (в сущности) отдалась[183].
Не без основания относится к числу порочных та, которая свое целомудрие сохранила ради страха, а не для себя самой. [2] Подобным же образом, кто дал благодеяние, чтобы получить его обратно, тот (в сущности) и не дал. Следует ли, что мы оказываем благодеяние животным, которых вскармливаем для употребления или для пищи? делаем ли мы благодеяние для деревьев, за которыми ухаживаем, чтобы они не пострадали от засухи и затверделости запущенной и невспаханной почвы? [3] Никто не идет возделывать поле из чувства справедливости и доброты и (не идет из-за этого) ни на какое другое дело, плод которого вне его[184].
Но к благотворительности приводит человека не корыстное и низкое намерение, а человеколюбие и щедрость, желание давать даже после того, как он дал, – умножать новыми и неослабными дарами прежние, руководясь одним только соображением, (именно) каким благом послужит (все это) тому, кому дается; а иначе – низко, непохвально и бесславно – быть полезным только потому, что это полезно (себе). [4] Что великого – себя любить, себя беречь, для себя приобретать: от всего этого отклоняет нас истинная любовь к благотворительности. Она влечет (нас) к лишению (средств), налагая (на нас, как на свою собственность) руку[185], и оставляет в стороне выгоды, находя великую радость в самом деле благотворительности.
[1] Можно ли сомневаться в том, что обида противна благодеянию? Подобно тому как наносить обиды – дело, которого самого по себе должно избегать и устранять, так и делать благодеяние – само по себе желательно. Там – позор пересиливает (привлекательность) всех наград (побуждающих к преступлению); а к этому (делу) призывает действенное само по себе представление высокого. [2] Я не ошибусь, если скажу, что нет никого, кто бы не любил своих благодеяний[186], нет никого, у кого бы душа не была устроена таким образом, чтобы он с большей охотой видел человека, которому уже сделал много добра, которому снова делать благодеяния – не служило бы поводом именно то, что он уже сделал однажды. Ничего этого не случилось бы, если бы нам не доставляли наслаждения самые благодеяния. Как часто ты слышишь говорящего: [3] «Для меня невыносимо оставить (без попечения) того, кому я дал жизнь, кого я избавил от опасности. Он просит меня вести (за него) его судебный процесс против людей, благосклонных (ко мне). Мне этого не хочется; но что же делать? я уже не раз ему помогал!» Не видишь ли, что этому делу присуща какая-то собственная сила, которая заставляет нас делать благодеяния, во-первых, потому, что так должно, затем потому, чтобы мы уже раз сделали? [4] Кому давать вначале не было разумного основания, тому мы еще даем потому, что (раз) уже дали.
