Ева замерла, задумавшись, укладывая плойку:
— Шуба есть. Но я до нее не доросла. Морально.
— Это как?
Она усмехнулась:
— Мама шубу подарила. Белая норка. Я в ней похожа на колумбийского наркобарона. Ну, или на сутенера. В общем, сразу произвожу впечатление успешного человека.
Заявление звучало интригующе. И более того, Ева говорила искренне, что интриговало еще больше. В светлых серо-зеленых глазах мелькнула тень интереса, и маг чуть подался вперед.
— Я бы на это взглянул.
— Сам напросился, — усмехнулась Ева, закрывая синий глянцевый чемодан, и отодвинула створку шкафа, за которой скрывались платья, костюмы и два объемных серых футляра.
Бросив один из них на кровать, Ева расстегнула молнию и достала на свет божий длинную роскошную норку белого цвета. Не удержалась, чтобы не провести ладонью по гладкому меху. Накинув ее на плечи, девушка покрутилась из стороны в сторону, демонстрируя масштаб катастрофы.
— Да, с этой шубой нас точно ФСКН повяжет. Что-то другое есть?
Ева категорично качнула головой:
— Нет. Пуховик торжественно отправился на помойку, как только я купила пальто.
— Значит, в Комитет поедешь в этом, Фифти Сент.
Ответом ему был шутливо-угрожающий взгляд, но облечь его в вербальную форму Ева не успела. Зазвонил телефон. На подоконнике.
Марк потянулся и отодвинул занавеску:
— У тебя есть домашний номер?
— Да, у меня и у мамы, — Ева по дороге к телефону скинула мех на диван. — Подозреваю, эта индустрия жива только благодаря нам двоим.
Она взяла трубку, перегнувшись через стол, и встала возле подоконника, отвечая на звонок.
— Ева! Наконец-то, — выдохнула в трубке Света и начала отчитывать. — Мобильник отключен, на работе говорят, ты на больничном.
— Разрядился, наверное.
— Ходила уже к психологу? — Успокоившись, подруга вспомнила о насущных проблемах.
Ева едва не рассмеялась. Какой тут психолог… Если рассказать ей все, посоветует уже сразу к психиатру идти…
— Нет. Я другого специалиста нашла.
Специалист бесшумно подошел сзади и приобнял, положив теплую ладонь на живот, скрытый свитером. Его губы щекочуще коснулись уха:
— Не стоит говорить обо мне всю правду.
То ли от тихого шероховатого шепота, то ли от откровенного прикосновения, тело снова накрыло расслабляющим волнением. И сердцу ведь не прикажешь, оно всегда выдает с головой. Гулкие удары в груди начали быстрее разгонять кровь по венам. Холодившее нутро предвкушение обращалось жаром и приливало к щекам.
— И не собираюсь, — едва слышно отозвалась она
