И все же я скучала. Легонько так, но скучала. Казалось бы, все есть, что только душе нужно: любовь, причем взаимная, красивая, освобожденная от тягостей быта, любовь, которую Игорь умело и незаметно поддерживал, разогревал, разнообразил выдумками, что в постели, что в нашем совместном времяпровождении; были и деньги и связанные с ними чудесные удовольствия: и платья с прочими аксессуарами для женской красы, и выходы светские, на коих все это демонстрировалось, вызывая лютую зависть и теша мое женское тщеславие; и дом был уютный и комфортный, и взаимопонимание с Игорем практически полное… Мы никогда с ним не ссорились. Ну, почти никогда… Если ему что-либо не нравилось, он мне об этом мягко говорил. Обычно это касалось моей «шлифовки», как он выражался, сравнивая меня с необтесанным алмазом, который попал в руки к ювелиру, где под ювелиром подразумевался, естественно, он сам. Бывало, что я с ним не соглашалась, и тогда он серьезно вникал в мои аргументы. Мне нравилось в нем отсутствие желания переспорить, оказаться во что бы то ни стало правым — если он и лидерствовал в нашем союзе, то делал он это незаметно и тактично. Никогда предметом раздоров не становилась пережаренная яичница или неоплаченный по рассеянности счет — до подобных мелочей мой Игорь не опускался, и я радовалась, зная от моих многострадальных подружек, что не так уж часто попадаются такие мужчины, как Игорь…
Короче, Игорь был идеальным мужчиной, мне страшно повезло, я была убеждена, что именно его я прождала всю свою юность, для него хранила свою душевную неприкосновенность и свою девственность и была вознаграждена: он дал мне все то, что мне виделось в моих смутных девичьих грезах.
Я почти было решила выйти замуж за Игоря… Но ведь замужество означало бы, что эта жизнь продолжается, именно эта жизнь — которую я уже знала наизусть и которая мне… Не то, чтобы приелась, но как-то исчерпала свои возможности. Душа просила чего-то большего…
Неизвестно чего, разумеется. Кто может сказать, чего ему хочется? Все так понятно, когда люди приперты жизненными обстоятельствами и у них есть необходимость бороться — с болезнями, с бедностью, когда они бьются за свое место под солнцем или в сердце другого человека… Это не легкая жизнь, но простая и ясная: цель конкретна, а обдумывание способов ее достижения заполняет все время и все умственное пространство. Заполняет жизнь, одним словом.
А вот когда не надо ничего добиваться ? Когда уже все есть? И при этом чего-то не хватает?
