Тюлюбек кинжалом подняла его подбородок и насмешливо, нараспев произнесла:
— Ба-га-тур-чик! А сейчас у нас будет другая забава, — сказала она, отходя от приговорённого к мучительной смерти начальника новгородских витязей.
Ушкуйник увидел её профиль: теперь лицо Тюлюбек и особенно нос с горбинкой уже не были красивыми, они напоминали какую-то хищную птицу, в которую превратилась эта ведьма. Ах ты, нечисть!..
Это, как ни странно, отрезвило ушкуйника. Будила осмотрелся, насколько позволяли верёвки и столб, и увидел своих друзей, связанных, сидевших на бугорке: их, около ста семидесяти удальцов, охраняла какая-то жалкая кучка татар!
От этого позора силы удесятерились. Вдруг резко выдернув столб, сделанный из столетнего дуба, богатырь бросился на валькирию, на врагов, которые от удивления застыли на месте. Двухметровый исполин летел, нагнувшись, на толпу с криком:
— С нами Бог! Кто на Великий Новгород? Бей басурман!
Первый удар бревна вскользь пришёлся по коварной и увёртливой ханше, и та упала без сознания.
Потом Будила изменил тактику и сделал, находясь всё в том же согнутом положении, круговое движение — шесть человек замертво рухнули. Татары как зачарованные смотрели на это чудо, позабыв про связанных новгородцев.
Среди очнувшихся от сонно-пьяного зелья ушкуйников несколько воинов также освободили руки и ждали только удобного случая для нападения. Один из молодцев смог даже вытащить спрятанный засапожный нож, чтобы разрезать путы на руках соратников. И вот удобный момент настал.
Татары неожиданно были атакованы! Безоружные ушкуйники, мастерски используя приёмы русского боя, завладели кривыми саблями татар и начали их крошить. Однако спасти начальника уже не смогли: один из татар воткнул в него сбоку копьё, остриё которого показалось с другой стороны грудной клетки. Переход от полной победы к поражению деморализовал татар, они попытались купить себе жизнь покорностью, встав на колени и повесив пояса на шею. Но ушкуйники, ослеплённые яростью и обидой, никого не щадили! Лишь три помощника валькирии остались живы после этого побоища, но лучше бы им было погибнуть! И живые позавидовали мёртвым!
Дорого досталась победа новгородцам. Почти семьдесят удальцов были убиты, более сорока ранены, из них тяжело — шестнадцать человек. Но главная потеря — воевода Будила. Он ещё хрипло дышал и всё просил прощения у своих соратников. На него с жалостью смотрели ушкуйники, по каменным лицам многих из них текли слёзы.
