- Я отнесу всё в отдел кадров. После обеда будет готов приказ о твоём назначении, ознакомишься и подпишешь.
Татьяна Вячеславовна подозрительно посмотрела на Соню:
- А почему ты писала стоя? Сидеть не можешь?
Покраснев, та кивнула. Бригадир нахмурилась:
- А ну-ка покажи мне попу, быстро!
Девушка быстро разделась, несмотря на то, что ей пришлось снимать верхнюю одежду и расстёгивать комбинезон. Осмотрев Соню, Татьяна Вячеславовна воскликнула:
- Инна, я
что, в ней ошиблась? Толковые девушки у вас в таком виде из изолятора не поступают.
Воспитатель явно оказалась в затруднительном положении, но всё же ответила:
- Нет, Татьяна Вячеславовна. С Левченко всё в порядке. Скажем так, Елена Сергеевна к ней очень требовательно относится.
Лицо бригадира просветлело:
- Ах, вот как! Ну, с Леночкой мы договоримся!
Она повернулась к Соне:
- Если будешь стараться работать, я за тебя походатайствую. Лена девочка не вредная, я её упрошу.
Инна Владимировна опять улыбалась. Видно было, что воспитатели с симпатией относятся к Татьяне Вячеславовне, и их не смущает её панибратство. Когда Соня с воспитательницей шли обратно к рабочему месту, Инна Владимировна испытующе взглянула на новенькую:
- Я сомневаюсь, что у Татьяны Вячеславовны получится сейчас упросить Елену Сергеевну. Но ты всё равно не падай духом и не сдавайся.
Соня в изумлении остановилась.
- Инна Владимировна, вы всё знаете?
- Да, я в курсе твоих проблем, - спокойно кивнула воспитательница.
Соня тихо, но с отчаянием проговорила:
- Тогда вы должны меня презирать!
- Не говори глупостей! Никто тебя не презирает. Кстати, и Елена Сергеевна тоже.
Соня смогла только отрицательно помотать головой. Слова застряли в горле.
Помолчав, Инна Владимировна добавила:
- Согласись, Елену понять можно.
Соня кивнула, слезы подступали к глазам.
- Но ты не теряй надежды. Я с Леной работаю уже полгода, успела её узнать. Думаю, со временем ситуация улучшится. Ты только старайся вести себя мудро: строго держись правил, будь скромной и неплохо бы как-нибудь показать, что ты действительно раскаиваешься.
У Сони слёзы уже застилали глаза.
- И не думай, что тебя все здесь осуждают, - продолжала Инна Владимировна. - Во-первых, насколько я знаю, Елена Сергеевна рассказала обо всём только мне, Марии Александровне и Ларисе Евгеньевне, воспитателю изолятора. Во-вторых, ничего позорного ты не сделала. Что, собственно, произошло? Я знаю, ты в своём колледже была лидером, тебе поручили под особый надзор нерадивую студентку. Ты имела право телесных наказаний. Во время очередной порки твоей подопечной стало плохо с сердцем, и теперь она в больнице, причём доказано, что заболевание сердца началось у неё раньше, но ты об этом не знала. Правильно?
