- Слушаюсь.
- И Соколова. У неё полный порядок. Вот и всё!
- Ничего себе "вот и всё"! - недовольно воскликнула Лена. - Это просто безобразие, дорогие мои! Из десяти воспитанниц семь человек сегодня получают наказания! Вам не стыдно? Да когда у нас последний раз такое было?
Девушки пристыжено молчали.
- Я, конечно, понимаю, понедельник - день тяжёлый, - продолжала Лена. - Но не до такой же степени! Я очень вами недовольна сегодня! Со всеми, кроме Соколовой, Карповой и Слободчук вечером буду иметь персональную беседу! С каждой отдельно! А сейчас расходимся. Левченко, тебя я вызову минут через пятнадцать. Инна Владимировна, жду вас в кабинете.
Действительно, обычно проступков и наказаний в группе было меньше. Но и сегодня не так уж все было плохо. Серьёзные нарушения допустила только Соня, но она всё-таки новенькая. А с Наташей Пономарёвой Лена поступила так сурово в основном потому, что девушка совершила один и тот же проступок повторно. Елена терпеть не могла, когда её воспитанницы упорствовали в нарушениях. У остальных девушек прегрешения были не такие уж страшные. А, самое главное, в группе не наблюдалось так называемых "зависших" наказаний, когда у воспитанниц в долгах "висело" по нескольку десятков ремней. Но Лена не хотела расслаблять своих подопечных и решила сегодня провести с ними активную воспитательную работу.
Инна Владимировна приказала:
- Карпова и Клименко! Без десяти шесть вы должны стоять у двери с учебниками. Я вас выпущу.
Затем подошла к Соне и тихо сказала ей:
- Если не уверена, что у тебя всё в порядке во внешнем виде, то исправь это сейчас.
- Спасибо, - благодарно кивнула Соня. У неё было всё в порядке. Девушка знала о субботней проверке и ожидала, что Елена может вызвать и её для досмотра. Но забота Инны Владимировны тронула её.
*
Воспитатели устроили себе в кабинете небольшую передышку, быстро приготовили по чашке кофе со сливками.
- Как твой "срез" по химии? - спросила Лена.
- Отлично! - улыбнулась Инна. - А ты звонила врачу?
Утром они уже перекинулись парой слов. Лена рассказала, что познакомилась с лечащим врачом Марины в отделении интенсивной терапии, и тот разрешил звонить ему в любое время.
Доктора звали Николай Александрович. Узнав, что Лена сотрудник "Системы перевоспитания", он сразу предоставил ей пропуск на посещение подруги без ограничений и обещал информировать её о состоянии Марины по телефону.
Работа воспитателя "Центра" считалась очень престижной и трудной, и в обычной жизни сотрудникам "Системы" всегда шли на уступки. Лена редко пользовалась своим служебным положением, но сейчас ради Марины сделала исключение. Николаю Александровичу она звонила. Но пока утешительного было мало: состояние девушки стабильное, но без улучшения. О переводе из реанимации на обычное отделение речь пока не шла. Узнав об этом, Инна помрачнела. После небольшой паузы она осторожно спросила:
