«Пашка-краб», словно пятнадцатилетний юнга взлетел на родной мостик, где все было так знакомо и до боли родное, начиная с, лоснящегося от прикосновения сотен рук, штурвала, старенького локатора, гирокомпаса, эхолота и кончая штурманским столом, замусоленными и откорректированными морскими путевыми картами, измерителем, параллельной линейкой и остро отточенным простым карандашом. Генеральный курс был прочерчен по, рекомендованному на карте Охотского и японского морей, но это направление он прочертил для отвода глаз. После выхода из бухты он должен был повернуть на юго-восток и проверить свои, выставленные еще в прошлом рейсе, крабовые ловушки, а уж затем двигаться на восток курсом на Отару.
«Команде на отшвартовку по местам стоять» — прозвучала по внешней трансляции привычная команда кэпа, — отдать носовые и кормовые швартовые, боцман вира якорь, машине самый малый вперед. Загрохотал брашпиль, выбирая якорь-цепь. Матросы, еще койлали канаты и накручивали их на вьюшки, а уж за кормой забурлила, запенилась бурая масса морской воды и «Галина» медленно, набирая скорость, заскользила на выход из Авачинской бухты в открытое море. Кэп по короткой связи запросил разрешение передвижение по акватории в Центре управления движением судов и, получив «добро», выставил судовой телеграф на «полный вперед»!
«Теперь пускай догоняют», — усмехнулся Павел, помахал удаляющемуся берегу татуированной якорями и парусниками рукой и достал из тайника второй вахтенный журнал, удобный Панамский флаг и документы на средний рыболовный траулер «Громобой».
— Старпом, — позвал он по рации своего помощника, — поднимайся на мост и иди в координаты, которые я тебе обозначил на карте, морякам дай команду подготовить новые номера и табличку с новым названием. Российский флаг спустить и поднять Панамский, с этой минуты мы вне закона, так что всем внимательно следить за переговорами погранцов, авиаразведкой и рыбоохраной. Я у себя в каюте с нашим новеньким побеседую.
— Принято, мастер, чай не в первой все в курсе, если понадобитесь, вызовем, можете спокойно отдыхать.
Павел подвернул штурвал против волны, включил авторулевой и спустился из рулевой рубки в каюту.
Все это время Смагин, развалившись в кресле и, закутавшись в огромное махровое полотенце, потягивал ледяное «Асахи», без толку и тупо поглядывал то в иллюминатор, где шумел ветер, и плескалась вода, то листал «Плэйбой» — японского издателя с косоглазыми, желтокожими и коротконогими красотками на глянцевых страницах. После парной он почувствовал себя, словно вновь народившийся младенец, хотелось агукать и шалить, даже до гальюна лень было встать и пройти три шага, лишь дотянуться до бутылки «Сантори», налить очередной стаканчик и не спеша выпить, закусив вареным мороженым крабом… В эту минуту в двери щелкнул ключ и на пороге появился капитан. Он перешагнул через комингс, соблюдая морской обычай, и подмигнул Смагину.
