Глядя на Софию, решаюсь сказать пару чёртовых слов по поводу своей одежды и, надеясь, что мои мысли и так кристально понятно, без необходимости произносить:
Очевидно, что мы обе недовольны всей это договорённостью, леди. Я не хочу, чтобы ты была моей новой мачехой, так же сильно, как ты не хочешь, чтобы я была твоей дочерью.
– Мы с твоим отцом только что обсуждали, что нам необходимо быть осторожными со СМИ, Александра, – начинает она.
Я ощетиниваюсь, когда она использует моё полное имя. Ей определённо не позволено называть меня Александрой; только мои родители называют меня так.
– Не называй меня так.
– Александра, – рычит мой отец.
Я слишком зла, чтобы рационально обсуждать всё это. У меня перехватывает дыхание, и кружится голова. Не могу поверить, что отец привлёк её к частному обсуждению моей жизни – или что у неё хватает наглости начать читать мне лекции о СМИ. Она – никто из Америки, которой не приходилось иметь дело с тем, что вся её жизнь была на глазах общественности.
– Проведи двадцать лет в центре внимания, – рекомендую я. – Тогда и говори со мной о том, чтобы быть осторожной со СМИ.
– Телохранитель остаётся, Александра, – резко заявляет отец. – Он остаётся. И твоя охрана имеет последнее слово в том, безопасно ли место, куда ты отправляешься, или нет.
– Так мои телохранители – мои новые няньки?! – спрашиваю я, смотря туда-сюда между ними в неверии.
– Не думай о них, как о своих няньках, – предлагает София. – Думай о них, как о своих персональных восстановителях имиджа.
Мои персональные восстановители имиджа.
Я, моргая, смотрю на своего отца. Думаю, мне нужно поднять челюсть с пола.
– Теперь ты говоришь, что мой имидж нуждается в восстановлении? – спрашиваю я. – Всё было достаточно хорошо на протяжении двадцати одного года, но теперь, когда София Кенсингтон заявила, что это нуждается в изменениях, мне внезапно понадобились няньки?
Лицо моего отца покраснело.
– Я не говорю, что ты недостаточно хороша…
София улыбается, но улыбка не касается глаз, заставляя выражение её лица казаться ещё более фальшивым.
– Конечно, мы это не имели в виду, Александра, – говорит она, снова используя моё полное имя. Это определённо сделано намеренно. – Когда мы объявим о свадьбе, не хотелось бы, чтобы королевская семья подвергалась негативной критике.
– О свадьбе?! – спрашиваю я, мой желудок скручивает. Отец только сообщил о намерении жениться на этой женщине; теперь мы вдруг переходим к публичному объявлению о свадьбе?!
