Отторжение фальши и стремление воспринимать действительность такой, какая она есть, любопытным образом сказывалось на другой стороне личности П. М. Третьякова, о которой очень любят говорить в книгах и статьях о нем: на патриотизме. Будучи в полной мере патриотом, Третьяков крайне отрицательно относился к любым проявлениям официоза. Эта ценностная установка отражалась и в собирательской деятельности мецената: «…такие картины, как царские парады, разные патриотические празднества, — Третьяков не брал». И там же: «Простую русскую жизнь любил он во всех ее проявлениях»>[249]. Полное неприятие П. М. Третьяковым официоза было сознательной позицией мецената, и ее надо учитывать, говоря о его патриотических воззрениях.
Патриотизм Третьякова любят отмечать как его современники, так и авторы посвященных ему исследований, причем последние отнюдь не стремятся разобраться, в чем именно это свойство выражалось. Говоря об одном письме Третьякова, где нашли отражение общественные предпочтения мецената, критик В. В. Стасов восклицает: «Таких, мне кажется, не много встретишь, не только у нас, но где угодно. Благородство, джентльменство, патриотизм, любовь к отечественному искусству и к искусству вообще — все тут встретилось!!»>[250] Художник А. К. Саврасов рассуждает: «…Павел Михайлович Третьяков — большой человек… Кто собрание сделал? Третьяков, фабрикант. Это не просто. Это — гражданин. Это — человек. Он мыслил, любил, Россию любил»>[251]. В. Д. Поленов называет Третьякова «истинным гражданином в высоком смысле этого слова»>[252]. Подобных примеров можно привести немало. Но гораздо полнее, чем эти высокие оценки, меру патриотизма Третьякова выражают его собственные слова и дела.
Вершиной патриотической деятельности Павла Михайловича стала передача им в 1892 году художественной галереи в дар Москве>[253]. Но на пути к этой вершине в его биографии можно найти немало интересных моментов.
П. М. Третьяков был сыном богатого отца и получил воспитание, соответствующее традициям того времени. Так, в дореволюционную эпоху для богатого предпринимателя, не утратившего связи с Церковью, было естественно ощущать особую «ответственность богатства перед обществом». Благодаря этой ответственности беднейшая часть общества получала в виде пожертвований громадные суммы, часто сочетавшиеся с личными усилиями жертвователя в сфере медицинских услуг, образования или общественного призрения. Ответственность перед обществом в полной мере сознавалась П. М. Третьяковым. В деятельности Павла Михайловича эта черта находила воплощение как в виде традиционной благотворительности
