— Думаешь, это его привлечет? — Шамхат нежно провела кончиками пальцев вокруг своих розовых сосцов и закатила глаза.
Охотники, судорожно сглатывая, хохотнули:
— А как же, милая! Понравится! Еще как понравится!
Двое суток чудище не появлялось у водопоя. Приходили разные степные звери, соблазнительно лакая воду, так соблазнительно, что руки охотников сами собой искали луки и дротики. Но охотиться им было нельзя, может быть это и привлекло бы человека-скалу, но тогда ни на какое приручение рассчитывать не приходилось. Зумхарар и пожилой охотник, и маленький, и Шамхат терпеливо сносили укусы мошкары, свирепствовавшей в укрытиях у водопоя. Блудница, никогда здесь не бывавшая, с любопытством и опаской разглядывала обрыв.
— Он похож на стену, — сказала она однажды Зумхарару. — Что за этой стеной? Ты поднимался наверх, видел, что лежит там?
— Пустыня. — Охотник попытался объяснить ей, что это такое. — Там земля серая, или цвета необожженного алавастра. Она твердая, как будто вся из дерева, а в жару и сушь покрывается трещинами. Весной, когда идут дожди, на ней растет трава: зеленая, по пояс человеку и такая густая, что пройти по ней без привычки сложно. Есть там и деревья, но их мало, они чахлые, гнутся из-за ветров и из-за того, что листья объедают антилопы. Эта земля то ровная, то вспучивается горбами повыше Кулаба. С горбов видно далеко; стоишь, ветер обдувает лицо — а везде пустота.
— Бр-р, — передернуло Шамхат. Она наморщила лоб и умоляюще посмотрела на Зумхарара. — Не рассказывай больше. Все там как-то не по-человечески.
Чудище пришло на третий день. Солнце только что поднялось и сзади, от Урука, заливало светом обрыв. Недавняя густая синева небес на западе становилась все прозрачнее. Ночная испарина едва заметно поблескивала на листьях и траве, слабо шелестел родник, в чаще тростника подавали голос птицы. Зумхарар и Шамхат лежали в укрытии сонные, томные. Утренняя тяжесть владела их членами. Съев по лепешке из грубой темной муки, они почувствовали, как их начинает охватывать дрема. На такое утро хорошо полюбоваться, а потом снова заснуть, отдыхая от всевозможных забот.
Но вот склон зашевелился, Зумхарар обругал себя за то, что не заметил, как человек-скала спустился по обрыву. Рядом с чудищем бежала степная лисичка. Высоко задрав хвост, быстро-быстро переставляя лапки, она не отставала от тяжелых, переваливающихся шагов демона. Они подошли к воде, разом наклонились и приникли к серебряной струе. Первой напилась лисичка. Тявкнув, она отряхнулась, посмотрела по сторонам и неторопливо потрусила обратно к обрыву. Человек-скала пил дольше. Зумхарар видел, как бурно вздымалась его спина, земляной человек походил на бурдюк, колдовским образом втягивавший в себя воду.
