— Она умирает… Первый щенок… мертв уже несколько дней… Ей нужно помочь или они все умрут.
— Кассандра, — прохрипел Ревальд, сдерживая рев, чтобы не напугать ее и хищницу, переживая, что беловолица может укусить его пару.
— Пожалуйста, дай мне шанс… — прошептала знахарка с такой надеждой в голосе, что мужчина не смог отказать, тут же понимая, что не простит себе, если с ней что-то случится.
Он нагнулся и попытался наблюдать, но беременная самка вновь зарычала, и он немного отодвинулся, но был рядом, чтобы если что, быть наготове кинуться вниз.
Морозной ночью в заснеженной пещере слышалось прерывистое дыхание беловолицы и мягкое шептание девушки. Она гладила самку по шерсти и приговаривала:
— Не бойся… Я спасу, только дай мне помочь…
Мужчина закрыл глаза и резко открыл веки, поднимаясь на ноги, встречаясь взглядом с белоснежным беловолом, мгновенно оскалившимся, рычащим, с яростью смотрящим на него, желая наброситься.
— Посмотри, — предупредил Реван, показывая на белых хищников, выходящих со всех сторон леса, наблюдающих, скалящихся в яростном приветствии. — Там самка… вожака. Нам не уйти, если твоя пара не сотворит чудо.
Ревальд потемнел взглядом, прекрасно понимая их положение. Он вглядывался по сторонам, отмечая, как из-за деревьев выходили свирепые хищники, окружая их со всем сторон.
Они сделали остановку в логове беловолов.
Мужчины и звери смотрели друг на друга, но не приближались. Они вслушивались в звуки, доносившиеся из ямы, напряженно воспринимая каждый. Ревальд все больше зверел, прикидывая, просчитывая, как можно уйти в случае смерти самки. Они успеют. Он не допустит иного…
В диких глазах беловолов он видел отчаяние, смирение и ярость. Они ждали, чувствовали приближение смерти своей альфа-самки и знали, как утолить свою потерю. Кровью… врагов.
* * *
Кассандра с грустью смотрела на мертвого щенка в своих руках, который уже начал разлагаться внутри помета, не давая жизни другим. Она положила его на ледяную землю и посыпала снегом, а потом прошептала:
— Мать земли, возьми свое творение и дай жизнь другим…
Вздохнув, девушка вернулась в обессиленной беловолице и села, удобно расположившись, не обращая внимание на предупреждающее рычание. Она понимала ее… видела боль. Достав из своей сумке стеклянный сосуд, она облила гнойное место, и, зачерпнув из баночки пахучей мази, осторожно начала втирать, надеясь, что еще не поздно. Положив руку на брюхо, она закрыла глаза и стала шептать, только сейчас осознавая, что именно здесь земля говорит с ней.
