Тони сидел без работы и поэтому пребывал в меланхолии. Если Дженаро думал, что сын увлечётся, дни и ночи будет играть на рояле и рано или поздно станет великим музыкантом, то он ошибся. Тони очень редко садился за инструмент. Маркус продолжал работать репортёром, но репортёрских вакансий больше не было, и он предложил Тони работу в типографии.
Тони охотно согласился. Вот в типографии его выучка музыканта ему очень помогла, он понял, что быстро освоит набор на линотипе. Теперь и он вносил свою, пусть небольшую, лепту в семейный бюджет.
Тони побывал у Эзекиела и подписал документы, отказавшись от своей доли. Побывал и вновь взбудоражил всё семейство. Эзекиел опять пожалел про себя о том, что добрый и приятный итальянец не ужился с его дочерью. Но он радовался, что Камилия успокоилась. Хотя по— отцовски желал ей большей женственности.
Камилия же продолжала вести дела с большой жесткостью. Она нашла, что Маноло совершенно не справляется со своими обязанностями, и уволила его вместе с Соледад и Эулалией.
Семейство Маноло пришло в отчаяние. Они остались без средств к существованию. Эулалия, глядя на отчаявшихся родителей, поняла, что утешения можно ждать только от неё.
— Но мы же и раньше шили, — сказала она, обнимая их за плечи. — Попробуем шить и дальше, только будем сдавать нашу продукцию в другие магазины. Разве вы не помните, что мы когда— то мечтали о самостоятельности?
Мать взглянула на неё с вымученной улыбкой: да, они не должны были сдаваться! А иметь дело с Камилией было всё труднее и труднее. Работы она требовала много, а платила всё меньше и меньше. На Камилии свет клином не сошёлся, они и раньше жили шитьём. Но, посмотрев на Маноло, Соледад поняла, что для него увольнение — настоящая трагедия. Ещё бы! Он столько времени был безработным! И как же он был доволен, когда всё— таки выправился, стал чуть ли не начальником цеха, уважаемым человеком, а теперь ему снова придётся остаться ни с чем?..
Обе женщины принялись утешать Маноло, повторяя наперебой, что всё ещё наладится, что он непременно найдёт для себя работу.
— Найду! Обязательно! — лихорадочно отозвался Маноло. — Вы меня знаете! Я всегда находил выход из положения!
И женщины согласно закивали: да, да, так оно и будет!
Камилия очень хотела распроститься и с Жонатаном. Чуть ли не каждый день она убеждала в этом Эзекиела.
— Он нас обирает, — твердила она, — но я это пресеку, вот увидишь!
Эзекиел был не согласен с дочкой, Жонатан был его другом и помогал ему в трудные времена, а если он получал больше, то ведь и вкладывал тоже!
