— Хотите, я покажу вам наши луга? — предложила миссис Сэдгров.
Они свернули на мягкую ровную лужайку, на которой пасся черный пони. Ярко зеленела трава, синело небо. Харви понюхал розу в петлице и решил: если подвернется случай, он — будь что будет — преподнесет ее Мэри. И как раз в эту минуту, когда они медленно шли по ровному зеленому ковру, миссис Сэдгров вдруг спросила:
— У вас есть девушка?
— Простите, мэм? — растерялся он.
— Я спрашиваю, есть ли у вас кто на примете, — сказала она намеренно деловито.
Харви по-дурацки осклабился и, помедлив, ответил:
— Нет, нету.
— Я хотела бы выдать мою дочь замуж, — продолжала вдова очень серьезно и значительно.
— Мисс Мэри? — воскликнул он.
— Да, — сказала она.
У скупщика кровь застучала в жилах. Сердце забилось, как птица в клетке. Казалось, оно вот-вот выскочит из груди.
— Я не могу жить вечно, — сказала миссис Сэдгров чуть ли не с вызывающей беспечностью. — Я знаю, мне недолго осталось, и хотелось бы еще при жизни пристроить Мэри за порядочного, сердечного человека, который сумел бы вести хозяйство и не пустил все по ветру.
— Но… но… — запинаясь, проговорил «сердечный человек», — я ведь даже не больно-то грамотный, а она — леди. Я беден, и ничему не учен, мэм. Подумайте только…
— Это все неважно, — прервала его миссис Сэдгров, — нам совсем другое нужно. Ученость хороша на своем месте, а для земли…
— Что правда, то правда, мэм, но…
— Я хочу, чтобы она устроила свою судьбу. Кстати, эта ферма с угодьями и всем хозяйством стоит добрых три тысячи фунтов.
— Вам нужен хозяин на ферме, миссис Сэдгров, я так понимаю. Но ведь речь идет о женитьбе… А дочка ваша образованная, по-французски говорит И все такое!
— Разумная женщина всегда предпочтет настоящего мужчину пустомеле, набитому всякой ерундой. Образование — вещь неплохая, конечно, но на него нужно много денег.
— Много, очень много. Значит, вы хотите пристроить ее?
— Да, выдать замуж за хорошего человека. Когда ей минет двадцать пять, у нее и собственный капитал будет — пятьсот фунтов.
Скупщик не знал, что сказать. Смущенный, он хмыкал и дакал, словно ему предлагали живность сомнительного достоинства.
— Сколько ей лет, мэм? — выдавил он наконец.
— Скоро двадцать два. Здоровье у нее отличное. Я и фунта не потратила на докторов. Она застенчивая, очень застенчивая, но очень разумная. И с характером, хотя сразу и не подумаешь.
— Мэри — славная девушка, миссис Сэдгров, и очень мне нравится, прямо вам скажу, без утайки, очень нравится, очень.
