Проснулась утром, но открывать глаза очень уж не хотелось — столько часов подряд я не спала, кажется, с самого переезда из поселка. Но пришлось, когда я ощутила очень неуместное шевеление по соседству. Едва приоткрыв один глаз, я увидела ухмыляющуюся морду Антона. Он лежал рядом, подложив руку под голову и смотрел мне прямо в глаза.
— А расплачиваться чем будешь?
— За что? — спросила я совершенно искренне, отрывая от носа давно уже ставшую теплой повязку.
— За ночлег, — так же искренне оповестил тот, после чего демонстративно отодвинул ворот моей блузки, чтобы заглянуть, есть ли там что для него интересное.
Я отпихнула его с силой и взвыла от резкой боли в сломанной конечности, о которой уже успела и позабыть. Собралась с силами, встала, оправила левой рукой одежду, подошла к зеркалу, пригладила волосы. Нос до сих пор выглядел ужасно — но это не страшно, сейчас важнее вызвать жалость, чем сразить наповал своей красотой. На Антона я внимание решила не обращать, ведь не он же цель… Постойте-ка! Я повернулась к нему, до сих пор лежавшему на кровати:
— Это твоя квартира?!
— Нет, Руслана, — он зевнул и тоже нехотя поднялся на ноги. — А что?
Облегченно улыбнулась. Ничего, тогда все в порядке! И нужды отвечать нет — этот хмырь в нашей сказке вообще не участвует. Поэтому я, гордо задрав опухший нос, прошествовала из комнаты наружу.
И оказалась в гостиной, о которой всю жизнь мечтала — огромная, полукруглая, в светло-бежевых тонах, посередине диван и плазма на стене. А возле окна кадка с пальмой. С — перекоси меня зигзагом — самой настоящей пальмой! Ар-р-р! А дальше — просторная кухня. И за столом сидит мой принц в такой уютной домашней одежде.
И с такой неуютной девушкой прямо на соседнем стуле…
О, нет. Только не это! Пусть он лучше окажется геем, безнадежно влюбленным в своего вечно смердящего друга — беспринципно натурального! Я замерла от неожиданности, но меня довольно грубо подтолкнули в спину:
— Садись. Завтраком тебя тоже накормим, раз мы такие добрячки, — и, обращаясь к девушке, он сменил тон на настолько мягкий, какого я до сих пор от него не слышала: — Привет, Зай.
— Привет, Антош.
Эта их перекличка всколыхнула во мне волну надежды, которая тут же и умерла — после того, как Руслан с нежностью погладил ее по руке и произнес:
— Знакомься, Оль, это Алина. Алина, это моя невеста…
А вот теперь конец. Финита ля комедия, как говорится. Я, конечно, продолжала улыбаться — роль-то нужно доиграть, но все вставало на свои места: он отшивал девиц в баре потому, что у него уже есть вот это чудовищно неуместное черноволосое безобразие, которое тут же приветливо обратилось ко мне с какими-то глупыми вопросами о самочувствии и никому не нужными мнениями о том, что «мне не стоило вот так бросаться, ведь все могло обойтись куда хуже». Она же пододвинула мне тарелку с яичницей, она же налила кофе. Я только односложно отвечала, подспудно соображая, что теперь делать и где искать нового принца.
