Стоишь ты тут себе, Александр Сергеевич, проблем не знаешь. И даже ты не настолько прочно стоишь, как сейчас эта чертова Ольга в жизни Руслана… Я пыталась убедить себя, что с принцем еще не все потеряно, но мысли постоянно соскальзывали в пропасть — к институту. В школе я училась, вместо того, чтобы лишний раз сбегать с мальчиками на свидание, не пила и не куролесила с друзьями — а только этим и занимается вся молодежь в поселке, не развлекалась. И все это было не для того, чтобы спустить в унитаз за один день. Ладно, если начистоту, то в унитаз я учебу спускала не один день — если бы за последний год не накопилось столько проблем, то и деканша сейчас была бы более лояльной ко мне.
Попросить денег у того же Руслана — не выход. Лариса Юрьевна не приняла бы наличку, не приняла бы ничего, что нельзя документально трансформировать в пользу института. Ей нужен был только официальный пересмотр договора с издательством — ничего для себя, все на благо организации. С такими принципиальными людьми сложно договариваться.
Плакала, думая о маме, и не находила ни в чем утешения. Скинула вызов с телефона Руслана — Ольга, наверное, уже в курсе, что ее братец — конченый мерзавец. Наверное, ласково даже поругала его… Просто не вынесу ее вздохов и настроек на скорейшее разрешение всех проблем. Плакала и плакала. И в этом находила единственное подходящее для себя занятие.
В деканат зашла уже к закрытию института — Лариса Юрьевна до сих пор была там. Не удивлюсь, что она прямо в кабинете и ночует, чтобы не отвлекаться от своей миссии — нести знамя просвещения в массы.
— Я не договорилась с Лалетиным, — заявила уже спокойно, устало, дождавшись ее вопросительного взгляда.
— Это я уже по твоему зареванному лицу поняла, — она встала, поправила древнюю кофту, вздохнула, подошла ко мне. — Я так и предполагала… Мы с ним раньше общались — знаю, что он за человек. Но попытаться-то стоило! — она неожиданно приветливо улыбнулась и еще более неожиданно подмигнула. Я замерла, не зная, как реагировать. — Ну раз не вышло… Ладно, Бубликова, тогда летняя сессия — на одни пятерки, в следующем году участвуешь в конференции по своей кафедре, записываешься в «Диалог» постоянным участником, ни одного пропуска до получения свободного графика, даже если тебя трамвай в семи местах переедет! И чтобы больше никаких…
— П… правда? — я перебила ее, пытаясь остановить себя от порыва обнять эту замечательную женщину с волосяным куличиком на макушке, прижать к себе так, чтобы она ножками своими маленькими только в воздухе болтала.
