— Недосолено! — в очередной раз заявил он. — Предлагаю вычитать из зарплаты шеф-повара штрафные.
Оля улыбнулась ему с нежностью и молча пододвинула солонку.
— Все просто замечательно! — тут же обратился ко мне Руслан. — Я каждый день радуюсь, как мы удачно с тобой познакомились. Вот же какому-то парню повезет с такой женой!
Ну да. И этот везучий парень сидит как раз напротив — ему-то я и улыбаюсь сейчас благодарно.
— Повезет так повезет, — и тут вставил Антон свое гнусавое замечание. — Я только не знаю ни одного мужика, который даже сквозь недосоленный рассольник не способен разглядеть твой шнобель.
Да что он прикопался-то к моему носу? Я так скоро комплексовать начну — может, чудище болотное именно этого и добивается? Он опередил мой эмоциональный всплеск:
— Но пирожки и правда удались. Еще бы с мясом…
Остальные к Антону относились с необоснованным пониманием, а останавливали, только если уж он совсем перегибал — да и то, так мягко, чуть ли не расцеловывая в обе щечки. Возможно, до моего прихода в этот дом он доводил их, поэтому они и не находили в этом ничего особенного. И я тоже решила не поддаваться на провокации. А потом снова пришлось отвечать на вопросы Оли о том, не мешает ли моя подработка учебе, поеду ли я летом к маме в поселок и другой чепухе.
Продукты я покупала сама — для этого Руслан выделял мне отдельные средства. Но я всегда оставляла чеки, чтобы меня не заподозрили в халатном отношении к расходованию казны. Работал он чаще всего дома, в своей комнате — писал колонку для сайта или собирал какие-то материалы для книги. Мне полагалось не отвлекать его, поэтому, открыв квартиру своим ключом, я просто заглядывала к нему, чтобы поздороваться, и шествовала на свою территорию возле плиты. Ближе к шести часам всегда приезжали Антон с Ольгой — он где-то ее подхватывал, а у нее быстро вошло в привычку ужинать тут.
В тот день никого дома не оказалось — такое тоже случалось нередко. Сгрузила пакеты на стол и на всякий случай заглянула к Руслану — действительно, никого. Я любила бывать с ним в квартире наедине, пусть он и оставался в своей комнате, а я — на кухне. Это были периоды предвкушения чуда — как будто вот-вот что-то может произойти… но так и не происходило. Ничего, зато смогу вдоволь наболтаться с мамой — теперь я вполне могла оплачивать телефонные разговоры с ней до бесконечности, что нам обеим шло только на пользу.
Включила динамик, чтобы не отвлекаться от дел. Готовка меня всегда успокаивала — думаю, в этом даже было некое мое призвание, но, превратившись в ежедневную рутину, она теперь нередко и тоску нагоняла.
