— Ну, не знаю, у хозяев наших, говорят, и дворняги были. И вполне даже себе культурные. В доме жили, как мы…
— Ну и ладно. Пойдем, нас гулять зовут. Побегаем, может, с этой Дарси. Вон лает уже. Тоже зовет, побежали, — оставив удивленную Нику, залаяла в ответ Долли.
А Дарси стала жить в добротной утепленной будке, встречая всех приходящих и приезжающих звонким лаем. Лишь в сильные холода собаку забирали в дом, к пущей радости остальных питомцев, да и самой Дарси, которая отчаянно виляла хвостом (того и гляди оторвется!) и улыбалась. Она выросла в большую красивую собаку с прекрасной статью. Лишь голова ее и окрас явно выдавал в ней мамкин грех, т. е. дворнягу. Один хвост только был, как у настоящего породистого далматинца.
Дарси обожала делать подкопы. Она подкапывала под своим вольером. Подкапывала под будкой, которая однажды чуть не провалилась из-за этого. Делала она свои норы и под забором, если ее выпускали побегать, когда хозяин или хозяйка были во дворе. Хозяину то и дело приходилось проверять, где на этот раз набедокурила собака-землекоп, сделав себе лаз. Как-то зимним утром хозяин чистил за домом снег и, как водится, выпустил Дарси побегать. Прошло совсем немного времени, как он вдруг услышал сильный удар со стороны дороги и отчаянный собачий визг. Бросив лопату, он кинулся к калитке. Дарси во дворе не было.
— Дарси! — что есть силы закричал хозяин, уже догадавшись, что произошло. Он рванул на себя дверь, ведущую на улицу. Прямо за ней стояла собака, изо рта у нее лилась кровь. На дороге уже никого не было.
— Боже мой! Девочка! Стой, я сейчас, сейчас.
Не переодевшись, лишь только выпрыгнув из валенок и надев первые попавшиеся ботинки, он открыл гараж и завел машину.
Постелив старое покрывало на заднее сиденье, он осторожно взял на руки слабеющее животное.
— Сейчас, Дарсюша, потерпи, милая, сейчас.
Положив собаку на сиденье, хлопнув дверью, хозяин с силой нажал на педаль газа. Машина, взвизгнув, помчалась по направлению к городу. Он все время говорил и говорил собаке какие-то участливые слова, уговаривал ее потерпеть. В какой-то момент, когда он оглянулся на собаку, ему показалось, что поза Дарси стала какой-то застывшей. Он остановился, выскочил из машины, открыл заднюю дверь… Дарси не двигалась. Она сделала свой последний вздох и закрыла глаза…
— Да что же это?! Как же это?! Дарси! — закричал хозяин, почувствовав в горле предательский ком и горячие слезы на своих щеках. Некоторое время он еще посидел на пороге машины, потом, кое-как придя в себя, так и не вытирая слез, развернулся и поехал назад, домой. Всю дорогу он корил себя за неосмотрительность. Снова и снова он прокручивал в голове свои действия — то, как он сотни раз проверял заборы, нет ли под ними очередного сделанного Дарси лаза. И никак не мог успокоиться. Похоронив собаку, он еще долго стоял у холмика.
