— ВлюбленноеСердечко?
Что? Мое сердце замирает. Во рту образовывается пустыня. Я застыла в изумлении. Не может быть. Трент не может быть ПростоПарнем. Если только... Подождите минуту. Татуировки? Есть. Мышцы? Есть. Горячий как сам ад? Все есть.
— Как ты меня назвал? — спрашиваю хриплым шепотом, но Тренту не нужно повторять. Мы оба знаем, что он сказал. И он снова хмурится, глубоко вздыхая. О боже, Трент – это ПростоПарень. Я чувствую, как мое лицо вспыхнуло от стыда, когда мой разум начал повторять все сообщения, которыми мы обменялись, и все грязные вещи, которые он просил меня сделать – что я и делала.
Жар поднимается к моему лицу, выжигая все внутренности. Я, наверное, совсем не то, что он ожидал. Он, вероятно, ожидал сочную супермодель а ля Джессика Рэббит, а тут я, вся такая неформатная. Я готовлюсь к отказу, почти жмурясь в ожидании. Стыд, не говоря об ужасе, во всех отношениях.
Дерзкий огонек вспыхивает в глазах Трента, и он усмехается, заставляя мое сердце пропустить сальто. Он осматривает меня с ног до головы, этот медленный взгляд поглощает все – от вздымающихся грудей до влажного пятнышка, распространяющегося между моих ног. Это выражение одобрения на его лице?!
— Я понял, что это была ты в тот момент, когда тебя сегодня увидел, — говорит он тихим голосом.
— Ты, что? — отвечаю осторожно, мой голос все еще хриплый. Он не проявляет никаких признаков желания уйти, никаких признаков разочарования или стыда. Только нужда. Желание. И похоть. А я не смогу отказать. Это безумие, и все же не могу не улыбнуться в ответ. Трент кивает.
— Да уж. Сначала я не хотел в это верить, — добавляет он.
— Правда? — тупо отвечаю я. Боже, Дженни, не тупи! Но Трент, похоже, не думает, что я идиотка. Он снова наклоняется вперед, конфиденциально, как будто хочет поделиться секретом.
— Я приметил тебя раньше, Дженни, — хрипло хрипит он. — У крыльца в соседнем доме, но всегда думал, что слишком стар для тебя.
— Нет, — поспешно перебиваю его. — Мне... мне восемнадцать, — я стараюсь уверенно пожать плечами, когда говорю это. Он пристально смотрит на меня, глубоко в мои глаза, и это немного тревожит меня.
— Обещай мне, что тебе восемнадцать. Поклянись, — хмыкает он, этот пристальный взгляд.
Боже мой. Почему его это так волнует? Но я смотрю прямо на него. Это, правда, я уже совершеннолетняя, но мне интересно, что случилось с этим прекрасным человеком в прошлом, раз его волнует такая мелочь.
— Зачем? — спрашиваю я шепотом, не в силах скрыть свое любопытство.
