— А в чем выразилась хакерская атака? — осведомился я.
Рыбьи глаза достал другую бумажку. В ней сообщалась, что такого-то числа был взломан сайт Патриарха Всея Руси и на его заглавной странице выложен текст экстремистского содержания.
— А что же это за текст такой?.. — не успел закончить я, как мне дали следующую бумажку.
Там было много букв. Взгляд выхватил из середины:
«…но неужели же в самом деле вы не знаете, что наше духовенство находится во всеобщем презрении у русского общества и русского народа? Про кого русский народ рассказывает похабную сказку? Про попа, попадью, попову дочку и попова работника. Кого русский народ называет: дурья порода, брюхаты жеребцы? Попов… Не есть ли поп на Руси; для всех русских представитель обжорства, скупости, низкопоклонничества, бесстыдства? И будто всего этого вы не знаете? Странно! По-вашему, русский народ самый религиозный в мире: ложь! Основа религиозности есть пиэтизм, благоговение, страх божий. А русский человек произносит имя божие, почесывая себе… Он говорит об образе: годится — молиться, а не годится — горшки покрывать».
— С каких пор классическое письмо Белинского Гоголю стало экстремистским текстом? — удивился я.
Мне тут же вручили следующую бумажку. Постановление Грозненского городского суда о внесении письма Белинского Гоголю в Федеральный список экстремистских материалов.
Я было хотел спросить, какое дело уважаемым магометанам-чеченцам до наших внутренних русских православных разборок, да испугался, что мне вручат еще какую-нибудь бумажку и мое душевное спокойствие будет окончательно утрачено.
— Приступайте к процессуальным действиям, — приказал человек с папкой своим людям и они разошлись по нашей квартире.
— Что это было? — спросила Ленка.
Я коротко объяснил. Она явно обрадовалась — не любит она все эти компьютеры и смартфоны, даже рецепты смотрит не в Интернете, а только в книге о вкусной и здоровой пище под редакцией наркома Анастаса Микояна, при этом в самом первом, классическом издании 1939 года, оставшейся от нашей любимой бабули. С автографом самого Микояна.
Я посмотрел на остальных.
— Какая контра это сделала? — грубо спросил я.
Оболтус пожал плечами:
— Знать не знаю никакого Патриарха!
Агафон прорычал:
— Не я.
Действительно, где Агафон и где хакеры? У него всего был один аккаунт в давно устаревшем Живом Журнале, да и там он был подписчиком только группы «Кровавые сталинские псы». Что само по себе было забавно.
Поэтому все — я, Ленка, Оболтус, Агафон — молча подняли глаза на шкаф.
