).
16. Итакъ, когда такого рода уваженіе, какъ было сказано, и вѣра и послушаніе долженствуютъ только каноническимъ Писаніямъ, то что неумѣстное мы дѣлаемъ, если Форту-говоримъ, что Григорій Нисскій, будучи человѣкомъ, отступилъ нѣсколько отъ правильнаго ученія, и то въ то время, когда это ученіе было предметомъ спора, какъ было сказано нами раньше? Если же вы говорите, что онъ не отрицалъ также и вѣчный огонь (а что онъ отрицалъ его — это ясно видно въ его “Катихизическомъ Словѣ” и въ “Словѣ о преждевременно восхищенныхъ (изъ этой жизни) младенцехъ”), то мы будемъ вамъ весьма признательны, если удостоите показать, что онъ нѣчто таковое, дѣйствительно, говорилъ и думалъ; ибо мы нигдѣ не нашли, чтобы онъ говорилъ о вѣчномъ огнѣ и нескончаемомъ мученіи и о томъ, что только малые грѣхи очищаются; но онъ говорилъ, что тѣмъ огнемъ всякій грѣхъ будетъ очищенъ и всякое наказаніе разрѣшится и будетъ имѣть когда-то конецъ, такъ какъ это мученіе является не инымъ чѣмъ, какъ только очищеніемъ, не только — нечестивыхъ и дурныхъ людей, но и самыхъ демоновъ, имѣющихъ быть возстановленными (въ первобытное свѣтлое состояніе). Такъ напр., въ “Катихизическомъ Словѣ” онъ говоритъ о діаволѣ слѣдующее: “Какъ тотъ (діаволъ) совершилъ свой обманъ для разрушенія (нашего) естества, такъ Праведный, вмѣстѣ съ тѣмъ и — Благой и Мудрый, употребилъ Свой замыселъ обмана для спасенія того, который погибъ, благодѣтельствуя чрезъ сіе не только погибшаго, но и того, кто совершилъ нашу погибель. Ибо благодаря тому, что смерть приступила къ Жизни, мракъ — къ Свѣту, тлѣніе — къ Нетлѣнію, совершилось уничтоженіе того, что — хуже, и переходъ сего въ небытіе; и въ то же время — совершилась помощь тому, кто посредствомъ сего очищается. Ибо какъ тогда, когда какая-нибудь нецѣнная матерія примѣшалась къ золоту, и золотыхъ дѣлъ мастера уничтожаютъ чуждое и нецѣнное посредствомъ палящаго огня и такимъ образомъ возстанавливаютъ болѣе цѣнную матерію въ присущемъ ей блескѣ (хотя не безъ трудностей бываетъ отдѣленіе, ибо требуется время, чтобы огнь своей плавильной силой уничтожилъ подмѣшанную матерію, но, тѣмъ не менѣе, это — нѣкое лѣченіе золота, имѣющее своей цѣлью вычистить изъ него вкоренившееся въ него разрушеніе его красоты); такимъ же образомъ, когда смерть, тлѣніе и тьма и всякій иной отпрыскъ зла вкоренились въ естество совершителя зла, приближеніе Божественной силы, дѣйствующей какъ огонь и уничтожающей то, что является неестественнымъ въ естествѣ, благодѣтельствуетъ естеству, даруя очищеніе, хотя отдѣленіе это и было бы мучительно. Такимъ образомъ, и самъ супостатъ, повидимому, не сталъ бы спорить, что то, что произошло, было вмѣстѣ и справедливо и спасительно, если онъ придетъ въ чувство (осознаніе) благодѣянія. Ибо какъ нынѣ тѣ, которые ради лѣченія, подвергая себя ножу и прижиганію, гнѣваются на врачующихъ, мучась болью отъ сѣченія; если же благодаря сему придетъ выздоровленіе и чувство боли отъ прижиганія пройдетъ, бываютъ благодарны тѣмъ, которые этими средствами вылѣчили ихъ; подобно сему, когда послѣ долгаго періода времени зло будетъ отдѣлено отъ естества, съ которымъ нынѣ смѣшано и вмѣстѣ возрасло, и когда произойдетъ возстановленіе въ древнее состояніе тѣхъ, которые нынѣ погрязли во злѣ, тогда будетъ единогласное благодареніе отъ всей твари, какъ отъ тѣхъ, которые страдали въ очищеніи, такъ и отъ тѣхъ, которые отнюдь не нуждались въ очищеніи”
