«Газик» тащился следом на малых оборотах, а человек не оглядывался, словно и не замечал бликов света, рокота мотора.
— Ишь ты! Характер выдерживает! — наконец усмехнулся Саша и, врубив дальний свет, хлопнул по сигналу.
Словно бы выстрел грянул, так шатнуло бегущего с обочины! Он не удержался и пал на четвереньки, но тут же вскочил, встал пригнувшись, защищаясь ладонью от света.
Саша пригасил фары, открыл дверцу:
— На приз или от инфаркта?
Тот человек не отвечал. Он отвел руку от лица, но все еще сильно щурился, будто в глаза ему бил по меньшей мере «юпитер», и молчал, стискивая ворот свитера.
— Ты с автобуса, что ли? — спросил Игорь. — Ждать невмочь? Там, говорят, уже другая машина на подходе.
— Как, до самого города решил бежать? — не отставал и Саша.
Незнакомец какое-то время немо двигал губами, прежде чем выдавил:
— Нет… не до… города… Мне тут… я спешу-у… — Он странно протянул это горловое «у-у», но тут же поперхнулся, зажал рот рукой.
— Подвезти? — спросил добродушный Саша то ли бегуна, то ли своих, и те хором отозвались:
— А что, конечно!
Александра вышла из машины, разминая ноги, пока этот человек не взобрался на заднее сиденье и не примостился там, где-то между осветителем, Игорем, «конвасом», штативом и еще бог весть чем. Потом села она — и «газик» двинулся дальше.
— Недалеко — это докуда? — поинтересовался Саша. — До Черной Речки? Или до Осиновки?
— Совсем уже… близко. Налево свороток… — неуверенно, глухо вымолвил незнакомец. — Я покажу.
Саша кивнул.
Сзади воцарилось молчание.
Александра невольно вслушивалась в него.
Странный человек. То ли испуган, то ли страшно растерян. Хоть бы словечко из вежливости!.. Нет, не то чтобы ее задевало это молчание. И не скуку дорожную развеять хотелось. Александра, скорее, пыталась даже не голоса расслышать, а понять, что такое — страх ли непонятный, предчувствие ли неведомое, — холодит ей шею. Или просто стылые вздохи осени прорываются сквозь брезент?
Да, осень. Эхо лета и грядущие раскаты снегопадов…
Александра вспомнила, как он стоял, чуть пригнувшись. Серые волосы, серый свитер. Ни кровинки в лице — как говорят, смертельно-бледный. Или это ночь и свет фар играли прихотливо?..
А интересно, что там, куда он спешит? Поселок? Станция? Его дом?..
Дорога опять металась впереди, и маячили сбоку деревья, словно чьи-то чужие блеклые лица приникали к стеклам — и отшатывались в испуге.
Александра начала дремать.
— Погоди-ка, — вдруг подал голос Саша. — Ты какой левый поворот имеешь в виду? Под «кирпич», что ли?
