Зайдя в нужный подъезд, мы поднялись на пятый этаж, и постучали в деревянную дверь, выглядевшую весьма посредственно. Казалось, за ней жил какой-нибудь алкоголик, но никак не состоятельный гипнотизер. Мы услышали шаги. К глазку кто-то прислонился, спросив сонным мужским голосом:
— Кто?
— Открывай, — велел Ян. — Федеральная Служба Безопасности.
— Ага, сейчас… — ответил мужчина.
Я стояла прямо перед дверью. Внезапно за ней послышался щелчок затвора, затем громыхнуло несколько пистолетных выстрелов. Обшивку двери разорвало промчавшимися через нее пулями, я затаила дыхание от неожиданности.
Резкая боль прошила мне плечо. Ян кинулся на меня, отталкивая с траектории обстрела, сам поймал пулю в бедро. Он не растерялся, мигом вытолкнул пулю из раны с помощью магии, затем бегло осмотрев меня.
— Навылет прошла, — сказал он. — Не волнуйся, жить будешь.
Было не так больно, как я ожидала, но рука, спустя какое-то время, полностью занемела, отказываясь двигаться. Я прислонилась к стене, схватившись за плечо, морщилась от боли. Жжение в плече усиливалось.
Ян, не теряя и минуты, вынес дверь направленным потоком воздуха, и взял квартиру штурмом. Я не видела, что там произошло. Ян ворвался внутрь, снова загромыхали выстрелы, и со стены в подъезде оторвало краску угодившими в нее пулями. В квартире стоял громкий отборный мат. Кто-то с грохотом повалился на пол, проклиная все на свете, и крича: «Не имеете права!». Пистолет вылетел в коридор, прокатившись по кафелю, и вызвав у меня соблазн подобрать его.
— Маша! — крикнул Ян. — Входи.
Взяв пистолет, я вошла в квартиру, увидев царивший там погром. Длинноволосый мужчина сидел за столом в шикарном кабинете, и держался за лицо. На столе блестели пятна крови. Мужчина опустил ладони, продемонстрировав разбитый нос, из которого текла кровавая юшка.
— Вы ко всем так вламываетесь? — спросил мужчина.
— Да, Эммануил, — вспомнила я его имя. — Ко всем.
— Ну, тогда…
Я не дала ему закончить, с такой силой приложила рукояткой пистолета в лоб, что он чуть со стула не свалился. Вдруг меня внезапно наполнило энтузиазмом. Эммануил болезненно сморщился, вскрикнув, и это заставило меня почувствовать себя победителем.
— Гаденыш! Ты зачем стрелял?! А если бы убил?! — крикнула я. — Ты меня в плечо ранил!
— Я тебя в голову сейчас раню! — крикнул Эммануил.
Он вскочил со стула, и я бросила пистолет на пол, вздрогнув от испуга. Однако Ян быстро усадил Эммануила на место, хлестанув его в нос размашистым ударом ладони. Эммануил взвизгнул, снова схватившись за нос, застонал:
