— Что за чушь ты несешь?! — вскрикнула я. — Какие еще монстры?! Как это так, не общаться?! Они — моя семья! Да, вы друг другу не нравитесь, но это не повод называть их чудовищами или оскорблять их!
— Да послушай! — перебил меня Саша. — Ты просто не видишь то, что вижу я! Ян говорит…
— Ян! Ян! Ты достал со своим Яном! Как только он появился, то ты тут же превратился во что-то чужое и непонятное! Твой Ян делает из тебя марионетку, а ты слушаешься его, как телок!
— Ты не права, — Саша медленно покачал головой. — Ты просто не понимаешь, Машенька. Просто не понимаешь. Твои родственнички.… Это монстры, а не родственнички! Буквально!
— Все! Хватит! — взвизгнула я, сжав кулаки. — Замолчи! Мы расстаемся! Собирай вещи, и уходи!
— М… — начал он, но оборвался на полуслове, глядя на меня удивленным взглядом. — Маш, ты чего?
Я зарыдала, как маленькая. Слезы текли по щекам, я отвернулась от Саши, не желая его видеть. Он попытался обнять меня сзади, но я вырвалась из объятий, будто ошпаренная. Мне было трудно представить себе его удивление, да и, честно сказать, не хотелось. Я просто желала прекратить этот долгий семейный конфликт, жить спокойно.
— Машенька, — Саша неожиданно рухнул на колени, обнял меня за пояс, крепко прижавшись головой к пояснице. — Пожалуйста, Машенька. Я люблю тебя!
— Нет! — я с трудом вырвалась из объятий, решительно настроившись на расставание. — Все. Собирай вещи, и уходи. Родных я знаю всю жизнь, а тут приходишь ты, живешь со мной два года, и называешь их чудовищами! Нет уж. Все. Между нами все кончено. Уходи, — я снова зарыдала. — Я не хочу тебя видеть!
Выскочив из комнаты, я заперлась в ванной, и плакала там, уперев ладони в раковину. От досады я скалила зубы, по лицу растекалась тушь, и я не находила себе места. Видела себя в зеркале. Отвратительная и жалкая картина, отвратительная и жалкая я, как всегда, заплаканная, беспомощная, мечтающая прижаться к Саше покрепче. Нет. Пора становиться жестче. Решение расстаться было тяжелым, но казалось жестокой необходимостью. Было страшно, что Саша сейчас начнет ломиться ко мне, вымаливать прощения. Хотя, я боялась не этого. Я точно знала, что если он надавит еще чуть-чуть, то я его прощу. Но, видимо, он не хотел больше донимать меня.
Я слышала, как Саша выносил сумки в коридор, и собирал вещи. Их у него было немного, потому собрался он достаточно быстро. Утерев слезы, собрав волю в кулак, я нашла в себе силы выйти из ванной.
