.
Всего, таким образом, обеспечивалось 801 место (626 женских и 175 мужских) – ничтожно малая цифра на 24 тыс. лиц духовного звания. Богадельни предоставляли кров и пропитание, но средств на лечение у них не было – очевидно, что социальное обеспечение духовенства оказывалось недостаточным. В газете «Церковные ведомости» (1 марта 1908 г.) корреспондент писал о необходимости увеличения числа богаделен. «Каждый крестьянин имеет свой земельный надел, имеет свой угол… (Духовенство. – Ю.Б.) лишено возможности прожить спокойно остаток своих дней, если болезни, бедность прихода и другие условия помешали обеспечить свою старость или если до выслуги пенсии болезнь или преждевременная немощь заставила выйти за штат. Всего несчастнее положение вдов и сирот священно-, церковнослужителей. Ничтожной поддержкой для них служат просфорнические места, но и эта поддержка непродолжительна, так как многие причты вынуждены ходатайствовать о закрытии места просфорни, вследствие дробления прихода и недостатка церковных средств на поддержание просфорнических помещений»[205].
Некоторые особенно нуждавшиеся церковнослужители и их родственники получали единовременное пособие из сумм Св. Синода, который в 1903 г. обеспечил его 59 клирикам, их вдовам и детям общей суммой в размере 2075 руб. 70 и 60 руб. получали священники, их вдовы и дети; 50 руб. – диаконы и вдовы; 30 руб. – псаломщики, их родственники. Среди просителей оказались два священника, пять священнических вдов, девять детей, два диакона, две диаконских вдовы, три дочери. Больше всего пособий получили самые малоимущие из клириков – псаломщики (восемь человек), а также 15 диаконских вдов и 13 их дочерей[206].
§ 5. Пенсионное обеспечение приходского духовенства[207]
Государство оказывалось не в состоянии обеспечивать всех отставных служащих, и не только церковно– и священнослужителей, пенсиями. В то же время пенсионное обеспечение было не всегда приемлемо и для самих пенсионеров, так как их влияние во время прохождения службы на размер будущих пенсионных пособий сводилось к минимуму. Поэтому уже в начале второй половины XIX в. в рамках государственных структур создаются и запускаются в действие проекты эмеритуры, суть которой состояла в том, что служащие учреждения, организации или целого ведомства в течение длительного периода (в идеале в продолжение всего срока службы или работы) производили определенные отчисления из своей заработной платы (жалованья, довольствия) в пользу эмеритальной кассы. В начале ее работы основы капитала могли складываться из привлеченных извне финансов, хотя в дальнейшем были возможны и случайные вливания денежной массы. Аппарат кассы осуществлял управление этими средствами с целью их сбережения и получения на них гарантированного (а потому достаточно невысокого) дохода. При достижении участником кассы пенсионного возраста и выходе в отставку ему или членам его семьи начислялось ежегодное пособие из накопленных фондов эмеритуры (при соблюдении условий, оговоренных уставом кассы).
