. Избыток детей духовенства послужил одной из причин замкнутости сословия: с одной стороны, кандидатов из самого священства было очень много, с другой – получить образование в семинарии лицам не духовного сословия в данных условиях было непросто. Все духовные лица были обязаны отдавать своих детей в духовные школы и не могли уготовить им другую участь. Беспрепятственный выход из духовного звания не возбранялся лишь безграмотным, недоучившимся или плохо учившимся детям: если они не попадали на место пономаря, они зачислялись в податное сословие и подлежали воинской повинности
[88]. Молодому отпрыску оставался лишь единственный путь – получать образование и идти по стопам родителя-священнослужителя, учительствовать или стать синодальным или консисторским чиновником. По указу 1869 г. определение на службу в церковный клир предусматривалось только для лиц с полным богословским образованием, а в начале XX в. выход из сословия был возможен, но для коммерческих занятий, как уже было сказано выше, у детей духовенства не было соответствующих средств. Единственным верным путем проложить себе дорогу в жизни было получение образования. Характеризуя это время, митрополит Вениамин (Федченков) пишет: «В семинарию шли совсем не для того, чтобы потом служить в Церкви, а потому, что это был более дешевый способ обучения детей духовенства. Школы стали сословными. Но ученики их по окончании семинарии в огромном большинстве уходили по разным мирским дорогам: в университеты, в разные институты, в учителя, в чиновники и только 10–15 процентов шли в пастыри»
[89]. Епископ Тамбовский Иннокентий (Молчанов) в своем отзыве также писал о том, что дети духовенства, как правило, поступали в пастырские школы ради общего образования, а лучшие из них выбирали затем светскую карьеру
[90]. Из данной ситуации, по словам епископа Енисейского Евфимия (Счастнева), следовало, что «в священники идут не по призванию, не по внутреннему влечению и чувству, а просто потому, что так складываются обстоятельства, просто потому, что иначе некуда деться»
[91]. По словам товарища обер-прокурора Св. Синода князя Н.Д. Жевахова, «за последние 25–30 лет перед революцией служение Церкви в России сделалось как бы привилегией для детей церковных причетчиков, зажиточных крестьян и мещан, потому что даже дети бедного духовенства, в особенности городского, получали обыкновенно образование в светских учебных заведениях и не шли по стопам отцов, а устраивали свою будущность на разных поприщах государственной и общественной деятельности»
