Моей щеки коснулась прохладная, влажная рука, я ощутила дыхание на своем лице. Флориан рассматривает вблизи? Надеюсь, ему станет тошно.
И я почти угадала.
Шумно выдохнув, принц глухо спросил:
— Ты уверен, что если убрать шрамы, ее не опознают? Не хочу лишних проблем, когда их можно избежать.
— Ручаюсь, девчонка будет сама на себя не похожа, ведь сейчас у нее даже цвет волос ненастоящий, — сдал меня с потрохами целитель.
— И какой же был изначально? — поинтересовался его высочество.
— Вскоре узнаем. — В голосе Доминика звучала насмешка. — Но если и эти метаморфозы не помогут, полностью перекроем ей личико!
И столько предвкушения, что сразу понятно: перекроит без малейших колебаний — я для него интересный эксперимент, а не человек…
— Что ж, оставляю тебя, занимайся Ядвигой и держи меня в курсе.
Некоторое время я слышала, как звенят какие-то флаконы и колбы. Затем моих губ коснулся край чего-то стеклянного — в рот полилась теплая жидкость.
— Пей и лежи смирно, Ядка. Тебя ждут приятные неожиданности, смею надеяться — меня тоже.
Доминик хрипло хохотнул. Справа послышался металлический звон и шелест, который издает кожаный плащ. Перед глазами ясно возникло видение скальпелей и смирительных ремней. Шмырь, всегда знала, что целители ещё те садюги!..
— Сейчас и я получу награду, узнав раньше принца, кто ты у нас от рождения: блондинка, брюнетка или рыженькая?
Разговаривая сам с собой, Доминик торопливо снимал с меня одежду: мундир, рубашку, сапоги… Когда он коснулся ремня в моих штанах, а затем и пуговиц, я поняла, что убью его. Не знаю, когда и как, но я все запомню — и убью его!..
Сильный порыв ветра — ощущение липких рук Доминика пропало с моей кожи. Грохот. И мучительный стон. Целителя?.. Его кто-то оттолкнул от меня?..
Я напряженно ждала продолжения, а его все не было. Только дрема становилась сильнее, и все сложнее было удержаться на грани бодрствования и сна.
Несколько минут тишины — и новые стоны.
— Шмырь… вот это я грохнулся, — пробормотал Доминик озадаченно. — Надо полы помыть, скользко.
Тьма вокруг меня стала плотнее. В голове раздался шепот — неразборчивые слова почему-то успокаивали.
— Так, Томчин. И с чего начать? — Γолос целителя лишился похабных ноток. — С главного — диагностики, конечно.
Доминик вел себя, как будто не он минуты назад проявлял непростительное, недостойное целителя любопытство. Как будто он забыл, что его откинуло от меня. Я же все чаще погружалась в темноту, окончательно засыпая.
