— Скажи мне, как тебе это нравится. Скажи, как хочешь, чтобы я трахнул тебя.
— Нет, — произнесла я, головокружение атаковало мозг. — Не буду...
— Скажи мне, — произнёс Вейл. Он шептал. Он рычал. — Скажи.
— Сказать?
Мой голос был лёгким дуновением, улетевшим прочь. Его руки оказались единственным якорем, удерживающим меня на земле.
— Скажи мне, как тебе нравится быть оттраханной.
Я кусаю губу, качая головой. Даже сейчас я не могла ему солгать. Как можно на такое ответить? Я не знаю, как мне нравится быть оттраханной. Меня никогда не трахали. Но в тот момент я хотела быть отраханной. Моё отрицание было бы ложью. Как же сильно мне хотелось, чтобы он трахнул меня.
— Я не... не мо...
— Скажи.
Я произнесла единственное, что могла.
— Я девственница.
Вейл дёрнулся назад, оторвав от меня руки, как будто коснулся горячего пламени. В моём естестве тут же вспыхнула отчаянная потребность. Но боль в моём теле, появившаяся от отсутствия прикосновений, и близко не была столь ужасающей, как взгляд, которым он одарил меня. Вейл смотрел на меня так холодно, что, казалось, словно весь жар испарился из воздуха. Как будто он собирался оторвать мне голову прямо здесь и сейчас.
— Вейл? — голос вышел хриплым. Я знала, что в нём есть нечто большее, тайна, которую я не сумела постичь. Теперь же он отдалился от меня, и я чувствовала себя одинокой, совершенно одинокой. И напуганной. Стены комнаты будто стали надвигаться на меня. Что я наделала?
— Вейл?
Он ничего не сказал, только наградил меня непонятным, внушающим страх взглядом. Потом развернулся и ушёл, хлопнув дверью за своей спиной.
— Вейл!
Страх застрял в горле. Я сразу же пожалела, что сказала ему о том, что раньше не была с мужчиной. Рассказы о девственницах непрошено наводнили мысли.
Принесённые в жертву девственницы. Девственная кровь. Истории о жутких мужиках, которые выплачивали высокую цену ради того, чтобы пытать и трахать девственниц.
Господи, мне нельзя было ему говорить. Он вернётся с тем отвратительным мужчиной, Эль-Альфой, и будет творить ужасные вещи. Они продадут меня тому, кто больше заплатит, мужчине, который захочет взять нетронутую девчонку. Господи, что они со мной сделают?
Дыхание стало поверхностным, я задыхалась от кислорода. Ошейник вокруг горла казался невыносимо тугим. И я не могла повернуться. Никуда не могла деться. Кровь шумела в ушах, меня начало одолевать головокружение.
В своей жизни я падала в обморок всего однажды, будучи ребёнком, когда перегрелась на детской площадке. Но паники, поднявшейся во мне, было достаточно, чтобы это вновь произошло. Чёрные пятнышки замерцали перед глазами, и я судорожно хватала ртом воздух.
